Андрей Плеханов - Бессмертный мятежник

То девицей прикинется вида опять же самого прекрасного. Скромна, как юный лотос, что розовеет в утренних каплях росы, глаз не поднимет, щеки румянцем нежным тронуты, как персик из чудесного сада феи Яшмового озера Си-Ванму. Воспылает любовью к ней какой-нибудь добродетельный господин весьма знатного рода, и зажжет, так сказать, красную брачную свечу. А она, как оборотень-лиса [60], изведет его зельем иссушающим, всю семью его погубит – и жен, и братьев, и стариков, и детей. Да попутно еще и людей развращает, особенно обращая свое ядовитое внимание на буддийских монахов, давших обет безбрачия.

Словом, творятся в провинции черные дела. Видит Лю Дэань деяния эти неблагодетельные, и печаль ложится на его сердце, как беспросветная ночь. И пытается он найти Врага этого, чтобы посмотреть в его глаза и увидеть "отражение духа", подобно тому, как Будда некогда поглядел в огненные глаза Сунь У-Куна, злонравственного Царя обезьян, восставшего против Неба. Но скрытен был Враг. Шел Лю по пятам его, но слышал только: "Был он здесь только вчера, но сегодня исчез, и нет следов его во всем уезде". Господин Лю крепче затягивал свой пояс, поправлял за спиной бамбуковые ножны с волшебным мечом Шанцин-цзянь, и снова направлял свои стопы по пути, так сказать, красного праха. А наставник его, старый Ван, следовал за ним, и удивлялся Лю при каждом разговоре, сколь много еще можно почерпнуть из колодези просветленной мудрости своего учителя-даоса.

Сказал тогда отшельник, что погоня их напрасна, ибо Враг нарочно избегает встречи, чтобы истощить жизненную силу Лю и поселить в душе воина сомнения. И нужно сделать хитрую приманку, которая неотразимо действует на всех Е-ча. То есть, он, конечно, имел в виду демонов, к коим причислял и Врага. А надо сказать, что блаженный Ван в совершенстве овладел не только "внутренней" алхимией, о которой хорошо осведомлен каждый даос, но и "внешней" алхимией – "вай дань", некогда объявленной ложной и во многом забытой. И превзошел он в этом самого Гэ Хуна. Снял он дом в городе, у самой площади, окружил его высокой оградой, чтоб не отвлекали мыслей его суета и шум, и постился десять дней, и боролся с демоном темного начала Инь в сердце своем. Когда же положительный дух его укрепился, а сердце освободилось от всяких возмущений, став, как яркая луна в пространстве, возжег он огонь под тигелем, и расплавил в нем свинец как тело врага, и ртуть, как сердце его, и смешал все с водой, как средоточение знака Цзы. И пар, вышедший из тигеля, принял форму облика-лица, похожего на маску обезьяны с тремя рогами. Потом добавил даос к этому, чтобы усилить темное начало Инь, два фэня высушенных самок тараканов, половину шэна корневища тутовника, пять видов вьетнамских пряностей, и семенники крысы, и чешую дракона, и семечко дерева Утун, и серу в мешочке из золотой парчи. И осуществил он девять плавок, чтобы усилить чистоту волшебного состава. И каждый раз добавлял он новые снадобья, всего числом тридцать семь, и кидал в тигель щепоть золотого порошка. Ибо известно, что серебро пугает демонов, но золото притягивает жадных Е-ча, как железо – магнитную иглу. Все это время Лю Дэань внимательно учился великому искусству, внимая кратким, но бездонно глубоким речам наставника.

Когда же пришел срок, взял Ван получившееся, и вылепил из него шлем, напоминающий полукруглый череп рогатой обезьяны. А кпереди от того шлема опускалось забрало с двумя отверстиями – как бы глазницами. Далее сделал он из рисовой соломы чучело трех локтей ростом, и надел ему на голову шлем-приманку. И произнес заклятие Патриарха Люя Дунбина, сокрушающего нечистую силу. И немедленно загорелись красным светом глаза чучела, и вселился в него Дух. Несомненно, это и был Враг, и попал он в ловушку. Хотел Дух тот немедленно освободиться из соломенного тела, чтобы произвести разрушения. Но даос стукнул его по лбу мухобойкой, заговоренной против чертей, и, пока Враг был лишен возможности действовать из-за сильной боли, нарисовал на шлеме иероглиф "запечатывание" красной киноварью. Таким образом, Дух был пойман, и не мог покинуть своего узилища, и предпринять действий против поймавших его.

Спросил тогда блаженный Ван об имени Духа. На что пленник ответствовал, что имя его – Ди Жэнь, что, как известно каждому, означает просто "Враг". Но учитель Ван упорствовал, желая узнать истинное имя Духа. На что Дух просто лишь рассмеялся, и издевался над ничтожеством даоса. Сказал он, что в Имени его заключена вся его сила, и, пока Имя сие остается тайным, люди не в состоянии нанести ему вред, какими бы могущественными они не были. Узрел в этом Лю Дэань родство со своей новой сущностью, потому что знал, что истинное Имя Тайдисяня, которое он держал в тайнице своего ума, также дает ему необычайные силы и власть над людьми и природой. Понял он, что Дух, назвавший себя Ди Жэнем, имеет одно происхождение с Великим Земным Бессмертным, и являет собой как бы злую его противоположность. "Имя! – вскричал он, – Открой мне свое Имя, Ди Жэнь, или ты никогда не обретешь свободы и навек будешь облачен в соломенное тело и жалкий свинцовый череп обезьяны!"

"О нет, – с насмешкой ответил Враг. – Ты слишком слаб еще, Мятежник. Я убил тело чужеземца-франка, которое принадлежало тебе прежде, но ты успел ускользнуть от меня. Ты нашел себе новое хорошее тело, ты прибег к помощи Хранителя, и даже заманил меня в этот жалкий сноп соломы, но не тщись, рассчитывая на то, что вырастишь персиковое дерево из семечка Утун. Ибо сила твоя незрела, и передо мной ты – как лисица перед белым тигром!"

Три дня и три ночи допрашивали Лю и Ван Духа, но тот упорствовал в своем нежелании говорить. И осыпал их бранью и насмешками. А на четвертый день даос Ван почувствовал, что появились большие беспорядки в циркуляции его жизненной пневмы, о которой так заботится каждый даос, и положительный дух его слабнет, превращаясь в отрицательного Инь-демона. И золотой свет отделился от его тела, подобно большому колесу, и никак не поддавался водворению обратно в исходную полость духа. Таким образом, жизненная сила Вана ослабла, а Колесо Закона замедлило свое вращение. Виноват в этом, конечно, был злонамеренный пленник Ди Жэнь. Он собрал все свои силы и сумел преодолеть магическое заклинание. Ван Дунган соединил силы сердца, духа и мысли и закрыл небесный затвор в своей макушке, дабы избежать вредоносного воздействия Врага. Но было поздно – искры вылетели из глаз рогатой обезьяны. Они пробежали по рисовой соломе и она вспыхнула в то же мгновение. Демон зло хохотал, когда Лю и Ван в страхе бежали из дома. Все постройки загорелись и образовали огромный костер, полыхающий до самого неба. Свинцовая маска расплавилась и Ди Жэнь полностью освободился из своей ловушки. Пламя принимало все более отчетливые очертания и скоро превратилось в ужасного великана в половину ли ростом, все части которого состояли из ярко-красного огня. Люди, которые скопились перед домом и глазели на пожар, закричали от ужаса. Имел тот великан две головы – одна была как у крысы, и острые зубы торчали у нее из пасти, как бамбуковые пики. Другая же голова была обезьяньей, у нее было три рога, она корчила непристойные физиономии и высовывала язык, раздвоенный, как у змеи. Рук же у этого демона было целых шесть, и в каждой он держал какое-то оружие, подобно Принцу Ночже, сыну небесного князя Вайсраваны. Вспомним, как это было: тут были и меч для казни чудовищ, и нож, и веревка, и пест для покорения, и разрисованный шар, и огненное колесо. Потрясая этим оружием, великан бросился вперед, и от каждого его прикосновения загоралось дерево, и от каждого шага земля тряслась и дрожала, а камни величиной с голову буйвола разлетались, словно мелкие песчинки.