Андрей Плеханов - Бессмертный мятежник

– Как зовут тебя?

– Гоша. То есть Игорь.

– Не бойся, Игорь. Против любой силы есть сила. Пойдем.

Ираклий как будто нарочно выбрал путь мимо злополучной парочки. Он шел с отрешенным видом – наверное, суета греховной земной жизни не волновала его. И у Гоши на секунду появилась надежда, что парочка шакалов оставит его в покое.

– Эй ты, пацан! Куда намылился?

– Оставьте его в покое, – бросил через плечо Ираклий. – Это человек не вашего круга. Воровать и блудить – не его удел.

– Что, что ты сказал?! – Швед взорвался. – Ты, хиппи чертово! Вали отсюдова на хрен, ты нас уже достал! Нам с этим шкетом перебазарить надо.

– Ай-ай! – Ираклий покачал головой. – Как ты нехорошо говоришь, мальчик! Я, было, хотел простить тебя – в надежде на твое раскаяние. Но теперь я вижу, что ошибся. Ты, парень, не подлежишь перевоспитанию. Таких, как ты, нужно просто изолировать от общества – навсегда. Держать в железной клетке, ибо ты не заслуживаешь места среди людей.

– Слушай, Ирокез… – Витек оторвал свою спину от стены и выступил на шаг вперед. – Чего ты тут кипятишься? Ладно, забирай этого недоноска, если тебе такие мальчики нравятся. – Он похабно ухмыльнулся. – Но чтоб это было в последний раз! Ты бросай это дело – детишек тут отлавливать, мозги им пудрить. Я, может, не самая большая шишка в этом районе. Но предупреждаю – кое-кто из авторитетов тобой заинтересовался. Ты язык распускаешь не по делу, Ирокез. Мол, преступность и все такое. Не твоего ума это дело. Тебе что, не живется нормально? Ты в нашем омуте заканчивай шарить – неровен час, вторую ногу оторвать могут. А то и голову…

– Слышь, Витек, я засвечу ему? – Швед подпрыгивал от нетерпения. – Он ведь слов ни хрена не понимает. Давай подстрижем его, а? Чего он оброс тут, как поп?

– Отойди. – Ираклий отстранил Шведа, стоявшего на пути. Движение его было легким, но здоровенный парень не удержался на ногах и полетел на землю. Ираклий, не оглядываясь, заковылял своим путем.

– Стой, падла! – Игорь обернулся и похолодел от ужаса. Швед подлетел к Ираклию, в руке его сверкнул нож. Лицо Отца Ираклия брезгливо скривилось, он молниеносно отклонился от лезвия, схватил Шведа за запястье и выкрутил его быстрым, почти неуловимым движением. Швед побледнел, застыл, не в силах пошевелиться от боли.

– Ладно, ладно, папаша, отпусти… Ой, блин, ты клешню мне щас сломаешь! Озверел, что ли? Ну отпусти, я ведь так, попугать хотел! Витек, ну скажи ему!

– Слышь, хромой, отпусти его! – Глаза Витька медленно наливались кровью. – Я шутить не люблю. Братву нашу трогать – это западло! Знаешь, что за это бывает?

– Воздаю тебе за грехи твои, отрок. – Ираклий резко дернул рукой и запястье Шведа хрустнуло. Парень с визгом покатился на земле. Витек дернулся, но Ираклий вытянул руку и тот встал, как вкопанный.

– Так хочется увидеть, как наступит возмездие божие, – Ираклий недобро усмехнулся и Игорю стало не по себе. – Но знаешь, Виктор, я все же человек, и потому нетерпелив – хочу увидеть воздаяние за грехи людей своими глазами. Грешен, грешен, конечно… Но если у Бога не доходят руки до таких, как вы, почему бы мне не помочь ему? Только страданием можно искупить грехи свои – слезами и кровью! – Он поднял руку, просторный рукав сполз вниз и Игорь увидел уродливые рубцы, скручивающие кожу предплечья, как веревки. – Тебе повезло больше, Виктор. Я хром и не могу погнаться за тобой, чтобы отпустить и твои грехи тоже. Но если тебе не терпится получить взбучку, я к твоим услугам. Не знаю, как там насчет твоих "авторитетов", но на пятерых таких, как ты, у меня сил хватит.

– Швед, заткнись! – Витек явно испугался. – Нечего тут верещать, я же сказал – Ирокеза не трогать! А с тобой, хромой, – он глянул на Ираклия с ненавистью, – мы еще разберемся. Сам я, конечно, не буду. Это не мое дело. Но ты кое-кому из серьезных людей дорогу перешел. Так что и без меня управятся. Ты уже на мушке. Понял? Катись.

– Вот так-то, Игорь. – Ираклий снова улыбнулся. – Такие вот люди нынче пошли. Чуть что – за оружие. Грустно, грустно… Ну да пойдем. Нам худых людей бояться не пристало…

Лю Дэань был некогда доктором в одной из южных провинций, и весьма преуспел в этом занятии. Но другой удел начертан был ему Нефритовым Императором, Владыкой Неба. И, как ни старался Лю охранить покой своей благочестивой жизни, следуя канонам совершенномудрого Конфуция, довелось ему познать учение Дао Дэ и встать на путь воина. Наставник его, земной блаженный Ван Дунган, чей род от корней самого Желтого Императора принадлежал к школе "Тайдисянь Мэнь" – "Хранителей Великого Земного Бессмертного", был возрадован успехами своего подопечного, ибо молодой Лю постигал воинское искусство с небывалым успехом. И немудрено то было – ведь Лю Дэань стал воплощенным на земле Великим Бессмертным, получив сей дар от ушедшего на небеса чужеземца из государства красноволосых.

Но едва молодой Лю превзошел первую степень мастерства, как пришлось ему столкнуться с могущественным Врагом. Был тот Враг не человеком и даже не лисом-оборотнем, но происхождение имел неизвестное даже мыслителям, объявшим истину. Предполагал учитель Ван, что суть Врага того была, так сказать, нетелесная, ибо принимать он мог совершенно разнообразные формы. То зверем прикинется ужасным, подобным крысе ростом с тигра, то змеей поползет, в сорок локтей длиной, то обезьяной непотребной скачет, как Сунь У-кун, могущественный обезьяний царь, и вытворяет всякие волшебные проказы, смущая умы людей и творя разнообразные бесчинства.

Часто Враг тот появлялся и в человеческом обличье – и каждый раз в новом. Вы только посмотрите: вот старец идет, хэшан [57]вида весьма благообразного. В монашеское одеяние облачен, в руке его посох железный. Всем готов услужить, каждому человеку слово доброе скажет, всем проповедует великое учение Будды, смирен и просветлен – ну просто Бодисатва [58], по земле шествующий! И собирает этот святой наставник изрядное количество учеников, и превозносят они его, как воплощенного Гаутаму [59]. И внимают ученики его речам, и познают высоту ученья ступень за ступенью с удивительной быстротой, и начинают творить необыкновенные чудеса: заимствуют жизненную силу у темного начала и наполняют им светлое начало, разводят в огне золотой лотос, овладевают философским камнем и исцеляют им слепых, способны одной только бамбуковой пикой повергнуть наземь двадцать семь врагов. Но только не спешите радоваться за этих людей! Достигли они мастерства, но нет в них истинного просветления, не вошли они, так сказать, в «праведный плод». Напротив, черны стали их души как деготь. И где бы ни появились они, там тут же начинаются несчастья у людей – и засуха, и болезни и смута, когда сосед идет войною на соседа.