Артем Тихомиров - Дом под дождем

Планировка здесь несколько отличалась от верхних этажей. Но это не главное. Я был рад любым следам пребывания живых. Надеюсь, сюда призрак не сунется.

Мы пошли к студии. Ее окна выходили на север. Эрна сказала, что там три комнаты, соединенные друг с другом, а выход один единственный – вот эта двустворчатая дверь из тяжелого дерева.

Эрна выглядела более уверенной. Понятно – здесь скорее можно получить помощь, чем наверху. Несмотря на пережитое, держалась она молодцом.

Я начал обследование двери и все, что рядом с нею, включая ковровую дорожку. Ничего конкретного я не искал, но надеялся на удачу. Удача не была на моей стороне. Столик, стоящий слева от двери, и на который служанки ставили подносы с чаем, тоже не оказался сногсшибательным открытием. Столик как столик.

Ключ, казавшийся мне ключом от студии, оправдал мои ожидания. Замок не стал упрямиться и впустил нас. Хорошо смазанные двери не стали скрипеть. Эрна рвалась чуть не вперед меня. Она вынула спички и зажгла две лампы, что были на стене справа. Я вошел и прикрыл за собой дверь. Девушка отправилась дальше, зажигая остальные лампы. Я сразу же увидел не меньше дюжины больших и тяжелых подсвечников, стоящих в беспорядке тут и там. Но система все-таки была. Так располагал источники света художник – это ясно. Свечи давно не меняли, воск свисал с бронзовых завитков длинными сталактитами.

Мой взгляд скользнул дальше, подмечая подробности. Шторы на высоких окнах задернуты и заляпаны в некоторых местах краской. Вокруг беспорядок. Примерно так себе представляют горние миры творческие люди.

Комната, в которой мы оказались, была центральной и, по-видимому, самой большой. Две другие располагалась по бокам. Сейчас обе двери прикрыты. Посреди центральной комнаты стояло три мольберта. Два пустых и один с картиной на подрамнике. Холст без малейшего наброска. Карл ничего не успел нанести на него и умер. Рядом с мольбертами, которые образовывали в центре пола некую композицию, стояли деревянные тумбы разной высоты и ширины, покрытые серой материей. Материя была задрапирована причудливыми складками. На ум мне сразу пришла художественная школа, где ученики учатся изображать предметы. Обычно предметы – вазы, бюсты или геометрические фигуры – устанавливают на таких вот тумбах. Что-то в увиденном мной было по-детски наивное, трогательное, нечто, всколыхнувшее внутри меня новые воспоминания. Карл увлекся рисованием в университете. Начал с набросков углем в большом блокноте и, пока не освоил азы рисования, и не думал переходить на краски. Когда мы вышли из стен альма матер, Карл написал только одну картину в цвете – это был вид улицы Короля Брюна II, одной из центральных улиц Фаранда. Получилось очень даже неплохо. Картину эту Карл безвозмездно передал в музей университета. Глядя на мольберты, я ощутил, как прошлое коснулось меня своей рукой. Однако наваждение быстро прошло. Сыщик взял верх.

Значит, здесь Карл и работал. Здесь его вотчина, мир, куда он не пускал никого постороннего. А сейчас мы с Эрной вторглись в эти суверенные владения, нарушили границу дозволенного, если можно так выразиться.

Я прошел по центральной комнате. Помимо тумб, неподалеку от окна стоял высокий пюпитр. На нем чернильница и перо, готовое к письму. Никаких бумаг, на виду, по крайней мере.

Эрна успела проникнуть в комнату слева и зажгла свет. Я поспешил туда – по старой привычке, боясь, что посторонний может нарушить важные следы. Ничего страшного здесь не произошло, но тем не менее. Эрна была слишком энергичной. Ее рвение мне помочь могло мне же и помешать.

Я вошел. Комната в одну треть центральной. Два книжных шкафа справа. В основном, там были альбомы и бумаги, сложенные стопкой, а также коробки с красками и прочими принадлежностями. У стены, торцом, стоял письменный стол. Пустой. Первым делом я осмотрел его. В ящиках стола только разный мелкий мусор.

– Эрна, пожалуйста, встаньте у двери, – сказал я.

Девушка открыла рот, но не решилась возразить. Мое лицо, видимо, выражало стальную решимость. Правильно – бойся сыщика за работой.

Я действовал по наитию. Для меня это было место преступления, и поэтому каждая мелочь требовала пристального внимания.

Итак, стол. Без стула. На стене картина в рамке. Пейзаж. Ничего особенного. Шторы такие, как в центральной комнате.

Девушка наблюдала за мной, а я на время вообще забыл о ее существовании. С фонариком и лупой я начал обследовать пол. Паркет мели совсем недавно, слой пыли очень мал.

Я вынул из кожаного кошеля плоский пузырек с синим порошком. Им я посыпал место вокруг стола. Порошок изменил цвет на оранжевый, а потом посерел и сделался бесцветным. Так, это интересно.

Хорошо. Сказав Эрне не входить в комнату, я помчался в третью, которая была зеркальным отражением этой.

Здесь лежали картины. Много-много. Они загромождали две трети помещения. Самые старые находились у стены и в дальнем углу. Рам почти ни у кого не было, но каждое полотно на подрамнике Карл оборачивал материей. Невероятно. Оглядев, насколько позволяла куча, самые ранние полотна, я понял, что долгое время к ним не прикасались. Словно хозяин потерял к своим творениям всякий интерес.

В свободном углу стояла пустая бочка с мусором, в которой валялись сломанные кисти, пузырьки из-под красок, измазанные и изорванные тряпки, а также трубочный пепел и стружка. На массивной полке справа от входа лежали разные инструменты. Банка с гвоздями, молоток, клещи, скребки, рубанок, ножи и прочее. Карл сам занимался изготовлением подрамников. Доски стояли в углу, рядом с небольшим верстаком.

– Что там? – спросил я Эрну, заглянувшую в проем. Она проследила за моим пальцем, который указывал на другую дверь.

– Умывальня, должно быть.

Девушка смотрела на штабеля картин испуганными глазами. Она никогда этого не видела, поэтому ее реакцию понять можно.

Я толкнул дверь в комнатку. Она была пустой. На стенах следы плесени. На полу два пустых ведра из-под воды, над раковиной умывальник.

Времени на обследование полок, мусорного ведра и картин потребовалось немного. Позже предстоит разобрать все это и решить, куда определить художественное наследие моего друга.

Я пролетел мимо Эрны и устремился туда, где был раньше. Перед тем, как приступить к главному, я осмотрел шкафы с красками, альбомами и стопками бумаг. Тут были эскизы и наброски. Сотни, если не тысячи. Я старался не всматриваться в то, что вижу, иначе рисковал увлечься и потерять время.

Синий порошок, который я сыпал на пол возле стола, предназначался для нахождения следов, оставляемых человеком или кем-либо из живых существ на окружающих предметах. Эти следы не отыскать обычным способом, потому что главной целью чар была аура, ее со временем тускнеющий отпечаток, а не материальное воздействие.