Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. М. Каменкович, С. Степанов)

Вскоре бочки вырвались из затора, и течение вновь вынесло их на стрежень. Опасения Бильбо полностью подтвердились: удержаться на постоянно крутящейся бочке оказалось ой как непросто, и ему приходилось прилагать к этому неимоверные усилия. К счастью, весил хоббит совсем немного, а бочка была достаточно большой и тяжелой, да к тому же через щели натекло порядочно воды. Тем не менее все это напоминало скачку без узды и стремян верхом на лихом крутобоком пони, который все время норовит покататься по травке.

Наконец лес по обоим берегам сильно поредел и между стволов проглянуло бледное небо. Темноводная речка раздалась вширь; здесь она впадала в реку Лесную, которая с шумом проносила свои воды мимо ворот королевского дворца. Деревья не затеняли темной водной глади, и на ней покачивались отражения облаков и звезд. Через некоторое время сильное течение реки Лесной отнесло всю флотилию к левому берегу, прямехонько в широкую, удобную заводь. Под высоким берегом тянулась галечная отмель, а с востока заводь перекрывалась небольшой каменной косой. Основную часть бочек сразу вынесло на отмель, а некоторые, все еще покачиваясь на волнах, сгрудились у каменной преграды.

На берегу уже поджидали эльфы с баграми. Они живо согнали все бочки на отмель, пересчитали их, связали веревками и оставили так до утра. Бедные, несчастные гномы! Хоббит находился, пожалуй, в несколько более выгодном положении. Он соскользнул со своей бочки и, выбравшись на берег, потихоньку побрел в сторону домиков, стоявших невдалеке от уреза воды. Хоббит больше не колебался, когда ему представлялся случай поужинать без приглашения: он давно к этому привык, а кроме того, на собственном опыте убедился, что настоящий голод – это далеко не то же самое, что вежливый интерес к изысканным лакомствам, которые припас радушный хозяин для дорогого гостя. А еще Бильбо увидел за деревьями пламя костерка, который манил тем сильнее, что насквозь мокрая одежда так и липла к телу и с нее лилась ледяная вода.

Наверное, нет особой необходимости подробно рассказывать, как Бильбо провел эту ночь, – теперь мы с вами совсем уже близко подошли к концу достославного похода гномов на восток; осталось последнее и самое опасное приключение, так что задерживаться нам некогда. Само собой разумеется, что благодаря волшебному кольцу у хоббита поначалу не было никаких проблем, однако его все-таки выдавали мокрые следы и лужицы, которые он оставлял всюду, где проходил или присаживался. В довершение всего Бильбо начал шмыгать носом, а при каждой попытке сдержаться выдавал свое присутствие оглушительным взрывом сдавленного чихания. Таким образом, вскоре весь речной поселок загудел, как растревоженный улей. В итоге Бильбо почел за лучшее удалиться в соседнюю рощицу, прихватив с собой буханку хлеба, кожаную флягу с вином и пирог, которые, естественно, ему не принадлежали. Остаток ночи пришлось провести вдали от костра, так и не просушив одежды; правда, хоббита выручило вино, и он немного вздремнул на куче прошлогодних листьев, невзирая на то, что уже наступила осень и ночь была довольно прохладной.

Проснувшись, Бильбо чихнул как-то особенно громко. Вставало хмурое утро; с реки доносились веселые голоса. На отмели эльфы-плотильщики связывали бочки в плот, а эльфы-плотогоны уже готовились сплавляться вниз по реке до Озерного города. Бильбо снова чихнул. Вода с него больше не капала, но он страшно продрог. Еле передвигая закоченевшие ноги, он поспешил на берег и вовремя успел пробраться на готовые к отплытию бочки. В общей суматохе его никто не заметил, благо солнца еще не было, а стало быть, не было и предательской тени, да и чихать Бильбо, по счастью, на некоторое время перестал.

Заработали багры. Стоявшие на отмели эльфы дружно принялись отталкивать плот от берега. Бочки ударялись друг о друга и со скрипом терлись боками.

– Тяжелые какие-то! – ворча, отдувались эльфы. – И сидят низковато. Наверное, в них что-то осталось. Жаль, что они прибыли ночью, а то бы мы непременно заглянули!

– Сейчас уже некогда! Давай толкай! – крикнул один из плотогонов.

Наконец плот отвалил от берега и, сначала потихоньку (вдоль каменной косы, где стояли эльфы с баграми и отталкивали его), а потом все быстрее и быстрее (когда вышел на стрежень) заскользил вниз по реке, к озеру Долгому.

Так хоббит и гномы совершили побег из плена и оказались по другую сторону Чернолесья, а вот живыми или мертвыми – скоро увидим.

Тем временем день разгорался и стало теплее. Вскоре река сделала крутой поворот, огибая скалистый утес, высившийся на левом берегу. На глубине, у его подножия, вода билась о камни и бурлила. Утес остался позади, берега внезапно стали пологими, лес кончился – и глазам Бильбо открылась широкая пойма, изрезанная бесчисленными протоками и рукавами реки, которая распадалась на великое множество русел, образуя бесконечные заводи, болота и островки; однако посередине, в главном русле, течение было по-прежнему ровным и сильным. А далеко-далеко впереди, пряча в облаках свою темную вершину, маячила Гора! Отсюда не было видно ни соседствующих с ней гор на северовостоке, ни всхолмий между ними. В полном одиночестве вздымалась Гора над окрестностями и взирала на Лес через простиравшиеся внизу болота. Одинокая Гора! Бильбо проделал долгий путь и пережил немало опасных приключений ради того, чтобы увидеть ее, но теперь она ему с первого же взгляда совершенно не понравилась!

Подслушивая разговоры плотогонов и связывая воедино почерпнутые из этих разговоров обрывки сведений, Бильбо очень скоро понял: ему крупно повезло, что он смог увидеть эту Гору хотя бы издали. В подземельях у эльфов он всякого натерпелся, да и трудно было закрыть глаза на некоторые неудобства его нынешнего положения (о гномах, томившихся в бочках где-то под ним, нечего и говорить!) – и все-таки поводов для торжества у него было больше, чем он мог предположить. Эльфы говорили по преимуществу о речной торговле и о том, как оживилось в последнее время движение по реке, – сухопутные дороги к востоку от Чернолесья, оказывается, заросли и стали непроезжими. Разговор шел также о бесконечных пререканиях людей Озерного города с эльфами на предмет того, кому надлежит следить за чистотой берегов и русла реки Лесной. Во всяком случае, с той поры, когда в Горе жили гномы, здесь все сильно изменилось. У людей те времена оставили по себе разве что смутные легенды. Многое изменилось и в последние годы – об этих переменах даже Гэндальф еще ничего не знал. После великих ливней и последовавших за ними наводнений все реки, текущие на восток, вышли из берегов; кроме того, тут произошло несколько землетрясений (и кое-кто склонен был винить в этом дракона, каждое упоминание о котором неизменно сопровождалось проклятиями и многозначительными кивками в сторону Горы). По обе стороны реки все дальше и дальше расползались болота и топи. Тропы сгинули без следа – равно как многие всадники и пешие смельчаки, отважившиеся искать путь через болота. А эльфийская тропа, по которой, следуя совету Беорна, гномы пошли через Чернолесье, стала опасной и в восточной своей части почти совсем заросла; только по реке и можно было спокойно добраться от северной опушки Чернолесья до предгорий, потому что река охранялась королем Лесных эльфов.