Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. М. Каменкович, С. Степанов)

После завтрака гномы вновь двинулись в путь; дорога свернула от реки к западу, и огромный южный отрог Горы неуклонно приближался. Наконец они добрались до искомой тропы. Она шла круто вверх, и карабкаться по ней пришлось по одному – друг за другом. В конце концов, уже к вечеру, они достигли вершины гребня и на западе увидели блеклое зимнее солнце, котороеклонилось к закату.

Наверху обнаружилась ровная, открытая с трех сторон площадка; лишь с севера она примыкала к скальной стене, в которой было пробито нечто вроде двери. С порога этой двери открывался прекрасный вид на восток, юг и запад.

– В прежние времена мы постоянно держали здесь дозоры, – пояснил Балин. – А эта дверь ведет в вырубленное в скале помещение, точнее, в караульню. У нас было несколько таких наблюдательных пунктов вокруг всей Горы. Правда, в пору нашего процветания здесь нечего было особенно караулить и дозорные наши совсем разленились. Если бы они вовремя предупредили нас о приближении дракона, возможно, все обернулось бы иначе – как знать? Во всяком случае, теперь мы можем укрыться здесь на какое-то время и многое увидеть, оставаясь незамеченными.

– Если нас заметили по пути сюда, нам уже ничто не поможет! – возразил Дори, который то и дело опасливо поглядывал на вершину Горы, словно ожидал увидеть Смауга, сидящего там, аки галка на колокольне. – Придется довольствоваться тем, что есть, – успокоил его Торин. – Все равно сегодня мы с места уже не двинемся!

– Слышите, что он говорит?! – поддержал его Бильбо и улегся прямо на камни.

В этой караульне места хватило бы и на сотню гномов. Еще глубже в скале была вырублена вторая комната, в которой оказалось не так холодно, как в первой. Караульня была совершенно пуста; складывалось впечатление, что даже дикие звери не забредали сюда с тех пор, как в Горе воцарился Смауг.

Гномы сложили в углу свою поклажу; некоторые разлеглись на полу и тут же крепко заснули, а остальные сели у двери и принялись обсуждать план дальнейших действий. Тем не менее разговор их неизменно возвращался к одному и тому же вопросу: куда подевался Смауг? Безо всякого успеха напрягали они зрение, вглядываясь в даль, но ни на западе, ни на востоке, ни тем более на юге не было видно никаких признаков дракона – разве что, непонятно почему, на горизонте собирались большие стаи птиц. Гномы глядели на них и терялись в догадках. На небе высыпали первые холодные звезды, а объяснения так и не нашлось.

Ну а если вы, как и гномы, горите нетерпением поскорее узнать, куда подевался Смауг, придется нам вернуться на два дня назад, к тому вечеру, когда дракон сокрушил потайную дверь и в ярости улетел прочь.

Люди Озерного города, Эсгарота, большей частью сидели по домам, потому что с потемневшего востока дул сильный, пронизывающий до костей ветер; кое-кто, правда, по обыкновению, прогуливался, любуясь на отражения звезд, которые вспыхивали на темной глади озера, когда в небе расходились тучи. От Озерного города вид на Одинокую Гору закрывала гряда невысоких холмов на дальнем конце озера, расступавшихся, чтобы пропустить с севера впадавшую в него реку Бегучую. Из города видна была только вершина Горы, да и то лишь в ясную погоду. Впрочем, озерные люди редко смотрели в ту сторону, поскольку даже в утреннем свете Гора казалась им страшной и зловещей. Теперь же Горы, скрытой ночной тьмой, и вовсе не было видно.

Внезапно вершина Горы озарилась ярким светом и тут же погасла.

– Смотрите! Опять вспышка! – воскликнул кто-то. – Прошлой ночью часовые наблюдали их с полуночи до самого рассвета. Огни то появлялись, то гасли. Не иначе как там что-то происходит.

– Может, —это Король-Под-Горой кует золото? – подхватил другой. – Он уже довольно долго пробыл там, на севере. Самое время сбываться тому, о чем поется в старинных песнях!

– Какой там Король! Держи карман шире! – вмешался третий. – Помяните мои слова, это убийственный огонь Дракона, единственного известного нам Короля-Под-Горой!

– Что ты все время каркаешь! – оборвали его. – То у него наводнение, то рыба в озере всплыла кверху брюхом! Придумал бы что-нибудь повеселее!

Неожиданно в долине у подножия холмов что-то ярко вспыхнуло, и северный край озера озарился золотыми отблесками.

– Король! Король-Под-Горой! – радостно закричали озерные люди и запели:

Не сякнут там вовеки Серебряные родники И золотые реки!

– Не иначе как золотая река течет сюда с Горы! – восклицали они.

Повсюду стали открываться окна, послышался топот сбегавшихся людей.

Весь город вновь охватило радостное возбуждение. Однако человек, который пророчил худшее, уже бежал сломя голову к Магистру.

– Сюда летит дракон или я сошел с ума! – кричал он. – Рубите мосты! К оружию! К оружию!

Часовые затрубили тревогу, и гулкое эхо прокатилось вдоль скалистых берегов озера. Восторженные клики разом смолкли. На смену ликованию пришел ужас, и к лучшему: дракон не застал озерных людей врасплох.

Смауг летел так быстро, что вскоре люди увидели и его самого – к городу приближалась какая-то искорка, которая с каждым мгновением росла и разгоралась. Тут и последнему дураку в городе стало ясно, что пророчества сбываются как-то не так. Времени на приготовления было в обрез. Тем не менее еще до того, как послышался рев и грохот приближающегося Смауга и озерная гладь пошла огненными волнами под ветром, поднятым могучими крыльями дракона, все сосуды, имевшиеся в городе, были наполнены водой, всевоины облачились в доспехи, вооружились стрелами и дротиками, а мост, соединявший город с берегом, был разрушен.

Пролетев над городом, над головами кричащих и рыдающих людей, Смауг ринулся к мосту, но там его ожидало жестокое разочарование. Моста больше не существовало! Враги остались на острове посреди глубокого озера, глубокого, черного и холодного, а это не сулило Смаугу ничего хорошего. Если бы дракон рискнул бухнуться в озеро, вода бы закипела и клубы пара заволокли бы всю округу туманом на несколько дней. Но Смауг прекрасно понимал, что озеро сильнее его и может просто-напросто загасить его пламя, прежде чем он сумеет добраться до города вплавь.

Дракон взревел и снова взмыл в небо. Озерные люди встретили его тучей черных стрел. Стрелы со стуком ударялись о его броню и драгоценные камни; зажженные дыханием дракона, они вспыхивали и с шипением падали в озеро. Трудно себе представить более великолепный фейерверк, чем тот, что озарял небо над городом этой ночью. Пронзительные звуки труб и свист стрел настолько взбесили дракона, что он просто ошалел от ярости. Уже много веков никто не осмеливался оказывать ему сопротивление; сказать по правде, озерные люди и на этот раз едва ли отважились бы на битву, если бы не хмурый человек (звали его Бард[*]), который беспрестанно перебегал от одних защитников города к другим, подбадривая лучников. Именно он заставил Магистра отдать приказ о защите города до последней стрелы.