Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

— Домой!

Петр тряхнул повод. Тронулись.

Через минуту Свет попросил Петра занять второй ряд и обернулся. Трибуна уже маячила за каретой охранителей. Те же и в ус не дули. Впрочем, их заданием был тот, кто впереди, а не тот, кто сзади. Проехали пару кварталов. Третьего хвоста не наблюдалось.

Значит, вы, сударь опекун, решили мне помочь, подумал Свет. А с какой стати, позвольте спросить? Не для того ли, чтобы еще больше вбить клин между мной и Кудесником?.. Ну, знамо дело, обиженный чародей Сморода кинется к Остромиру, выяснять отношения. Ведь сколь можно издеваться над человеком! Любимую работу отобрали, задвинули на вторые роли, а теперь еще и слежку приставили… Ох, не выдержит Сморода, сорвется!.. Черта с два я вам сорвусь! Скорее рак на горе свистнет!.. Вдоль Весенней, кажется, растут густые кусты…

— Черта с два я вам сорвусь! — Он с удовольствием произнес киевское выражение вслух.

— Что, хозяин? — обернулся Петр.

— Все в порядке! — негромко сказал Свет. — Задача, Петр, такая. На ближайших росстанях сверните на Весеннюю. Едва скроемся за углом, притормозите. Как только я соскочу, тут же гоните, прямиком домой. Не останавливаться ни в коем случае, разве лишь стража осадит.

— А вы, хозяин?

— Я доберусь, не беспокойтесь. У меня встреча назначена, со старым закадычным дружком.

Через минуту карета свернула на Весеннюю, остановилась. Свет выскочил на мостовую, бросился в кусты, затаился. Петр хлестанул лошадей, и карета понеслась вперед. Через полминуты другой кнут хлестанул по спинам других лошадей, и охранители устремились за умчавшимся Петром.

А еще через полминуты на Весеннюю вывернула трибуна.

У соглядатая была аура дюжинного человека. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что добыча уходит. Еще мгновение было нужно на то, чтобы ринуться в погоню.

Но этого мгновения Свет ему не предоставил. Чтобы не разбрасываться, выключил Зрение. Стрелой выметнулся из кустов, взлетел наверх, к кучеру, шуйцей ткнул в бок ствол, десницей осадил испугавшуюся лошадь.

Кучер замер.

Свет приложил перст к губам — льдисто сверкнуло Серебряное Кольцо, — прислушался. В трибуне было тихо.

— Спокойно, — прошептал Свет на ухо кучеру. — Напарники внутри есть?

Тот сглотнул слюну, оторопело помотал головой. В глазах его все еще бился ужас.

Свет спрятал пистолет в карман плаща:

— Спускайтесь! Только без шуток! С волшебниками не шутят!

Спустились на мостовую.

— Внутрь!

Соглядатай открыл дверцу, шагнул на ступеньку. Свет втолкнул его в трибуну, заскочил следом.

— А теперь рассказывайте! Кто поручил вам следить за чародеем Смородой?

— Я же не могу! — Умоляющий хрип в ответ. — Не имею права!

— Можете!.. Так кто же?

Неизвестный слегка привстал и снова сел. Обмяк.

— Не прикидывайтесь! — веско сказал Свет. — Не пособит. Чтобы развязать вам язык, я не остановлюсь даже перед Ночным колдовством. Вы знаете, что это такое — Ночное колдовство?..

Неизвестный молчал.

Свет толкнул его в плечо.

Соглядатай покачнулся, завалился на левый бок. Проникающее сквозь окошко сияние уличного фонаря упало на искаженное, с пустыми глазами, лицо.

Свет включил Зрение.

Аура над головой соглядатая быстро темнела. Неизвестный был мертв.

А в ментальной атмосфере внутри трибуны быстро рассеивалось неизвестное заклятье.

Свет удивленно принюхался. Заклятье было странным — оно пахло. Поднял десницу. Словно кисея коснулась перстов, легкая, невесомая, исчезающая.

А потом воздух заколебался вокруг, закрутился, обратился скрипучими паутинками. Паутинки коснулись сердца. Это было никогда не испытанное ощущение, но Свет почему-то понял: его тайный ворог, варяжский лазутчик, уже в столице. И на все происходящее им наложена пудовая хозяйская лапа.

Домой Свет вернулся через черный ход.

Сидя в трибуне, рядом со свеженьким трупом, он сначала решил было скрыться с места происшествия, но приобретенные за последнее время привычки взяли свое: Свет наложил на дверцы кареты отвращающее заклятье, придал покойнику позу задремавшего человека и задумался.

В общем-то, скрыться сейчас представлялось очень удобным выходом. Никто, окромя Петра, не видел, где именно Свет покинул собственную карету. Дошлый же Петр заедет прямо во двор, и никому даже в голову не придет, что чародея Смороды в карете нет. Точно так же никому не придет в голову следить за запасным выходом, о котором никто, опричь Берендея, не знает, и Свет легко проникнет в дом незамеченным.

Далее… Труп обнаружат достаточно скоро, и уже завтра начнется сыск. И тут никакому сыскнику, аж самому умному, не придет в голову, что эта пагуба связана с чародеем Смородой. Так что все вроде бы шито-крыто. Но…

Но что, если Вышата Медонос сказал правду и соглядатай в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов? Тогда Кудесник обязательно наведет сыскников на Света. Пусть проверят. Допросят Петра, и связь трупа с чародеем Смородой тут же возникнет. Это с одной стороны…

А с другой, если Свет позовет сейчас стражников и погибший в самом деле принадлежит к числу Остромировых агентов, то может сложиться очень любопытная ситуация. Разумеется, Света опосля случившегося будет ждать Контрольная Комиссия. Но оная Комиссия не собирается каждый день, а по закону до контроля чародея Смороду должны отстранить ото всех государственных дел, в том числе и от сыска варяжского лазутчика. И вот тут будет очень интересно, как поведет себя Кудесник. А по его поведению вполне можно будет догадаться о многом. Если люди Кудесника следят за мной с какой-то другой, не связанной с нынешним делом целью, то Кудесник должен немедленно организовать заседание Контрольной Комиссии. Если же я ошибаюсь, то все, что меня ждет — это несколько дней домашнего ареста. Которые тоже придутся кстати, ибо варяжский лазутчик — ведь и ему чародей Сморода явно нужен — будет вынужден проявить себя.

Так что куда ни киньте, везде я в выигрыше!..

Свет вылез из трибуны и, привязав лошадь несчастного соглядатая к ближайшему столбу, отправился искать стражника.

Дальше все пошло своим чередом — сыскники, карета «скорой помощи» и все прочее…

В ближайшем районном отделении стражи Света задержали ненадолго. Едва поняв, кто попал к ним в лапы, тут же доложили о случившемся опекуну министерства безопасности Вышате Медоносу. Пока же дежурный воевода извинился, попросил чародея немного подождать и напоил крепким свежезаваренным чаем.

Вышата пожаловал в отделение уже через десять минут — благо Смоленская площадь находилась совсем рядом. Бросил на Света уничтожающий взгляд. Выслушал дежурного офицера и проскрипел: