Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

— Этим делом будет заниматься министерство безопасности. Завтра с вами свяжется наш сыскник, и вы передадите ему всю имеющуюся информацию. — Повернулся к Свету. — Вы свободны… брате!

Из отделения они вышли вместе. Рука об руку дошагали до Березовой.

— Я вправду могу быть свободен? — спросил Свет.

— Пока да, — сказал опекун, едва разжимая зубы. Теперь это был совсем другой Вышата: наверное, у него был тяжелый день — раздражение, переполнявшее Медоноса, было заметно невооруженным глазом. — О дне заседания Контрольной Комиссии вас известят. Оставайтесь завтра дома. Кудеснику о случившемся я доложу немедленно.

Медонос повернул налево, Свет направо. Оглянулся в поисках свободной трибуны.

— Подождите, чародей! — Вышата вернулся.

— Слушаю вас, опекун…

Ноздри Вышаты злобно раздувались. Свет усмехнулся про себя: Медоносу следовало немедленно улечься в постель, под крылышко к какой-нибудь девице. Или — на худой конец! — хотя бы взять в руки шпагу.

— Вы глупец, Сморода! Токмо сумасшедший мог применить активные действия против одного из агентов Остромира. Я поражен. — Вышата сплюнул на тротуар. — И это человек, который всерьез претендовал на должность Кудесника!..

Свет отметил про себя прошедшее время глагола «претендовать» и сказал:

— Я не применял активных действий, опекун. Там было неизвестное заклятье… А кроме того, откуда я мог знать, что передо мной агент Остромира? Кто, интересно, мог мне сообщить такое? Разве лишь тот, кто пытается держать под шляпой самого Кудесника…

Выпуклые глаза опекуна недобро сверкнули, сузились.

— Вы играете с огнем, Сморода! Не забывайтесь, ныне вы — всего лишь один из сыскников министерства. А в палату чародеев, с вашими последними успехами, можно на следующих выборах и не попасть. Место там не пожизненное!.. К слову, для начала след еще пройти через Контрольную Комиссию.

Свет, в свою очередь, смерил Медоноса с ног до головы:

— Не волнуйтесь так, опекун! На мне нет вины за смерть этого несчастного… Так что через Комиссию я пройду без проблем. — Он тоже сплюнул на тротуар. — А если вы будете слишком наступать мне на пятки, я найду способ известить Остромира о том, кто сообщил чародею Смороде об агентах Кудесника. Остыньте немного, а то как бы зад не припекло!..

Вышата несколько мгновений постоял, с ненавистью глядя на Света, потом засунул руки в карманы плаща, повернулся и зашагал прочь.

Свет включил Зрение. Удовлетворенно вздохнул: в ауре опекуна просматривались краски легкого страха. И принялся ловить трибуну.

Вечерний чай ему ныне принесла Ольга. Поглощенный мыслями о происшедшем Свет по первости не обратил на это никакого внимания, но затем спохватился:

— А что, Забавы до сих пор нет?

— Она плохо себя чувствует.

— Плохо себя чувствует? — удивился Свет. Но тут же вспомнил дневной разговор и все понял. — Хорошо… Вы свободны. Я сам отнесу поднос на кухню.

Ольга, бросив-таки на хозяина любопытствующий взгляд, вышла.

Свет отхлебнул из чашки и поморщился: Забава заваривала чай лучше. Впрочем, наверное, он придирается…

Мысли вернулись к вечернему происшествию.

Интересно, доложил Медонос Кудеснику об очередном промахе чародея Смороды или нет? В общем-то, должен был, если погибший действительно являлся человеком Остромира… Может, вызвать по зеркалу Всеслава Волка, поговорить с ним?.. А впрочем, это не выход? Ну узнает он, что Кудеснику все известно, а дальше?.. К тому же, Волк хорошо чует, куда ветер дует. И буде Сморода впал в немилость, Остромиров секретарь наговорит ему все, что угодно. Окромя правды!.. Нет, чародею надлежит быть терпеливым и выдержанным. Тем паче если оный чародей работает в сыске…

Теперь мысли перескочили на нынешних гостей.

Странные гости и странные разговоры. Пожалуй, он бы мог поверить в любую чушь, но только не в то, что княгиня Нарышкина, замужняя великородная женщина, влюбившись в волшебника, пошлет к нему собственную служанку. Так и ославиться недолго!.. А с другой стороны, в литературе подобных примеров сколь угодно. Может, сочинители не знают жизни? Или ее не знает чародей Сморода?..

И тут ему пришло в голову, что Ярик с Радомирой могли приехать сюда вовсе не по воле княгини и княжны Нарышкиных. А что если их прислал варяжский лазутчик? Ведь коли он был способен управлять в схватке телом волшебника, почему бы ему не сладить с парнем и девицей, кои далеко не волшебники?..

Свет вспомнил свое недавнее ощущение. Колеблющийся и крутящийся вокруг него воздух… Скрипучие паутинки, касающиеся сердца… И полная уверенность в том, что ворог уже на берегах Волхова…

Теперь Свет в этом так уверен уже не был: ведь с ним в тот момент произошло нечто доселе неиспытанное… А может, он всего-навсего попал под побочное действие заклинания, жертвой которого пал кучер таинственной трибуны… Кто знает?!

Все-таки жаль, что волшебные зеркала — связь ближнего действия! Вызвал бы сейчас ключградский особняк Нарышек, поинтересовался, не знает ли князь Белояр, с какой целью его слуги пожаловали в столицу! А может, и Снежана бы случайно в зеркальной… Нет, не может! И нечего забивать себе голову дурью! Княжна Нарышкина — это вам не горничная чародея Смороды! Вы, сударь, даже Забаву-то ныне приболеть заставили! И вообще…

Что «вообще» — Свет придумать не успел: накатило какое-то странное чувство. Словно он шел себе по гладкой и ровной дороге, а она возьми и оборвись. И вот перед ним — овраги да буераки, а как по ним ходить — неведомо. Не научен…

И родилась в сердце злоба. Но это была не та злоба, порождение души не разрядившегося вовремя колдуна, это была злоба на чародея Смороду, на собственные незнание и неумение там, где миллионы дюжинных людей чувствуют себя как дома. И он понял одно: сию злобу постельными упражнениями со служанкой из души не изгонишь — она требует каких-то иных деяний. Вот только знать бы — каких?.. Наверное, кто-то знает. Да только не он…

И потому остается ему немногое — допить чай. Отнести поднос с посудой на кухню. И отправляться спать.

Сон, увы, не приходил.

Впервые за много лет Свет ворочался с боку на бок, вставал и пил воду, поправлял под собой простыню, пытался считать до тысячи, а потом и до двух тысяч. Аки человек с нечистой совестью…

Ничего не помогало.

Опосля получаса эдаких мучений он почти решился позвать Забаву. Но вовремя вспомнил, что муж Любы Казаковой, когда она вернулась от своего ратника, ее к себе в постель больше не приглашал. Наверное, он знал, что делал…

А потом нагрянуло уже знакомое.

Плотный мрак опустился на спальню. Вновь протянулись от Света через подлунную легкие, но прочные паутинки. Вновь он ощутил свою связь с неведомым миром зла. На этот раз ниточка между ним и оным миром больше походила на гигантскую трубу, и труба эта быстро очистила его душу от злобы. Пришло умиротворение. И сразу — мысль о том, что зла в мире зла сейчас добавилось…