Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

Выглядело это очень странно, поскольку гиппары, разумные обитатели глубин, не показывались у Закатного архипелага очень давно. Только далекие предки сегодняшних обитателей Калноса помнили те времена, когда люди и гоблины плечом к плечу отражали натиск из моря.

— Э… ну так что, осьминог или акулья вырезка? — Третий Грич-Нас решил вернуть беседу в привычное русло.

Ответить никто из стражников не успел. Пол закачался, волны с шумом ударили в берег, заходили ходуном стоявшие у причалов суда. На воду гавани упал багровый отблеск, и раскат грома ударил из вышины, где не было никаких облаков, только крупные белые звезды.

— Что это? — завопил хозяин таверны, с ужасом глядя, как по стене ползет трещина. — Боги, что это?

— Боюсь, что хозяева Небесного Чертога и Великой Бездны тут не при чем, — сказал Холт-Пас. — Разве что Аркуд…

Вновь загрохотало так, что показалось — остров разваливается на части. Багровый отблеск стал ярче, земля затряслась. С игровой доски посыпались фишки, Третий Грич-Нас шлепнулся на задницу. Но забыл об ушибленном седалище, когда на соседний дом с грохотом рухнул черный, объятый языками пламени камень размером с телегу. Он проломил крышу, в стороны полетели доски.

— Вперед! — рявкнул Холт-Пас. — Надо тушить, пока не перекинулось!

Блунч-Лис, самый шустрый, вскочил первым. Вылетел из-под навеса на улицу и замер, открыв рот. Глаза его выпучились, уши встали торчком, а кожа на лице посерела, став цвета старого кирпича.

— Искрий извергается… — проговорил молодой стражник. — Над ним столб огня… Лава на склонах…

Посетители «Морской крысы» смотрели друг на друга, и на лицах у всех было одно и то же — страх.

— И чего они забыли в этих местах? — пробурчал Гундихар, когда позади осталась еще одна улица, застроенная скорее глинобитными сараями, чем домами. — Они хирдеры, не нищие бродяги.

— Скорее всего, парни просто местные, — отозвался Бенеш, — они, это… навещают друзей и родных…

Солнце перевалило зенит, склонилось к горизонту, а они все петляли по трущобам северо-восточной части Терсалима. След несколько раз заводил в жилые дома, единожды — в таверну, но неизменно выбирался обратно. Саттия ворчала, что так можно разъезжать по городу безо всякого толка, Гундихар намекал, что пора бы и поесть.

Когда стал слышен гул, напоминающий шум прибоя, Олен не поверил своим ушам. Но через сотню шагов улица повернула, открылась громадная площадь, забитая народом, точно подсолнух семенами.

Наряженные в разноцветные халаты мужчины и женщины в подпоясанных туниках без рукавов оживленно переговаривались, вытягивали шеи. Все взгляды были направлены к центру площади, где виднелся большой дощатый помост и шатер из темной ткани. Над ним вился укрепленный на шесте флаг Серебряной империи — синий полумесяц на черном фоне.

— Это… вот, нам вообще-то туда надо, — несколько растерянно сказал Бенеш, и показал в сторону улицы, начинающейся с южного края площади.

— Похоже, что тут не проедешь, — Олен глянул направо, затем налево, пытаясь определить, нет ли пути вдоль домов.

Но толпа занимала все свободное пространство, люди теснились у самых стен, едва не лезли друг другу на головы.

— Только если по улицам в объезд, — заметила Саттия. — Хотя там можно заблудиться. Эй, почтенный, а что происходит?

Лысый толстый горожанин в роскошном, синем с алыми полосами халате повернул к всадникам широкое потное лицо. Сказал важно:

— Судебный поединок, мессана. Во имя справедливости и радости Синей Луны клинки скрестят Махрид Богалак и Картим ари Карлудон.

— Я-то думал, что и в этих местах за справедливость отвечает Акрат, — пробурчал Бенеш.

— Покровительница империи — Синяя Луна, а прочие боги со смирением укрываются под ее необъятным плащом! — горожанин посмотрел на него, как на идиота. — Хотя в сегодняшнем поединке справедливости будет немного.

— Да? А в чем дело? — поинтересовался Гундихар.

— Махрид Богалак поседел за годы службы в императорской армии! — вмешалась в беседу пожилая женщина с острым взглядом сплетницы. — Ари Карлудон молод и силен! К тому же он выставил наемного бойца! Все знают, кто победит!

— А в чем причина поединка? — подал голос Олен.

— Махрид якобы задел честь ари Карлудона! — сообщила женщина. — Плюнул на его тень! Но все знают, что таристеру понадобился участок земли, где стоит дом Махрида, а старик отказался его продавать!

— Значит, это на самом деле просто убийство? — Олен нахмурился. Горожанин пожал плечами и отвернулся, а женщина зашептала что-то на ухо соседке. Та оживленно закивала.

— Эй-эй, — Саттия подъехала вплотную, понизила голос. — Ты что, собрался вмешаться? А ну поехали отсюда. Нечего лезть не в свое дело…

— Это мое дело, — ответил он так же тихо. — Я не могу стерпеть такой несправедливости, если она творится в моем городе. Иначе я…

— Какой твой город? Это Терсалим.

— И здесь живут люди, а значит этот город — мое владение, — Олен сказал это достаточно твердо, и Саттия, покачав головой, замолчала.

На помост тем временем забрался сутулый человечек в светло-синем халате. Толпа замолчала, а человечек прокашлялся, вскинул руку с зажатым в нем жезлом и завопил неожиданно мощным голосом:

— Добрые люди города Терсалима! Во имя Синей Луны и императора, да сохранят боги его от всех напастей, здесь, на площади Трех Ручьев, состоится судебный поединок по вызову Картима ари Карлудона к Махриду Богалаку! Поединок будет проведен судебным оружием, но стороны имеют право выставить бойцов или биться сами! Прошу истца и ответчика на поле справедливости!

С правого края на помост легко вскочил широкоплечий юноша в высоких сапогах со шпорами, розовом парчовом халате и остроконечной шапке из белоснежного шелка. Олен разглядел надменное лицо, презрительную улыбку, кинжал на вышитом золотом поясе. С противоположной стороны на возвышение поднялся седоголовый мужчина в темной одежде.

— Хотите ли вы биться сами или выставите замену? — спросил человечек.

— Вместо меня будет сражаться Апроим Тертый, — ари Карлудон махнул рукой и на помост поднялся рябой детина. Повел лапищами и улыбнулся, показав щербину на месте одного из передних зубов.

Над площадью пронесся стон — толпа предвкушала зрелище и в то же время жалела предназначенную на убой жертву.

— Все знают, кто победит, — всхлипнула пожилая женщина.

Саттия настороженно глянула на Олена, пытаясь определить, почему тот медлит. Или передумал?

— Я буду сражаться сам, — хриплым голосом сказал Махрид Богалак.

— Согласно законам нашего города и императора, да сохранят боги его от всех напастей, любой из находящихся на площади людей имеет право добровольно принять участие в поединке на стороне того, кого вызвали, — сообщил человечек в светло-синем халате. — Нет ли таких?