Виктор Исьемини - Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова

— В чем дело, маршал? Что-то не так?

— Э-э-э… Ваше императорское величество, почему-то штурмовые отряды не идут на приступ… Хотя ничего на стенах перед ними необычного я не замечаю…

От резервных отрядов виднеющихся в отдалении штурмовых колонн отделились всадники и поскакали к Императору — гонцы… Первым прибыл ванетец. Спрыгнув с коня, латник подбежал, придерживая рукой тяжелые ножны и доложил, опустившись на колено почти у самых копыт императорского жеребца:

— Ваше императорское величество, его светлость граф Геперит докладывает. Против нашей колонны на стене — сам демон! Солдаты прекратили штурм. Граф дозволил им остановиться и ждет указаний…

Подбежал второй гонец:

— Ваше императорское величество, я от короля Гратидиана. Демон перед нами! Его величество Гратидиан разрешил своим рыцарям прервать штурм до тех пор, пока другие колонны не проникнут в город и демон не покинет наш участок стены…

Прибывший первым ванетец заспорил, утверждая, что демон — против его отряда, фенадский воин ответил, что разглядел демона на стене своими глазами и что первый гонец лжет. Император остановил их перепалку и задумался. Один за другим прибывали гонцы от всех отрядов — штурм прекратился, поскольку против каждой колонны на стене оказалось по демону. Иногда по два. Император молчал. Наконец маршал воскликнул:

— Ваше императорское величество, позвольте мне отдать приказы продолжить штурм — ведь ясно, что эти демоны — фальшивые!

— Нет, сэр Каногор, один из них — настоящий… Именно поэтому никто не исполнит ваш приказ. Не стоит понапрасну испытывать свой авторитет и отдавать приказ, который откажутся исполнять. Кстати, запомни это, Алекиан… — обернулся Император к сыну.

— Но ваше императорское величество, если настоящий демон только один, то остальные колонны…

— Сэр маршал, сейчас каждый воин в первой линии убежден, что демон — именно перед ним. И не полезет на стену ни за что. Демон вновь обхитрил нас — тогда, когда позволил забрать наших убитых… Вспомните-ка, с каким ужасом все смотрели на повозки, везущие их из Альды. А что он сотворил с троллем… Откровенно говоря, с политической точки зрения было бы предпочтительней, чтобы он казнил того рыцаря, Кернита. А отпустив его, он показал всему нашему войску, что не боится, если у нас станет больше бойцов. Во всяком случае, так говорят солдаты. Мол, демону все равно — казнить его сразу или убить во время штурма вместе с остальными.

— Осмелюсь спросить, откуда вашему императорскому величеству известно, о чем они говорят? Если мне позволено это спросить?..

— Мы специально посылали нескольких верных слуг узнать, какие разговоры идут в лагере. Нет, на стену не полезет никто… Отдайте приказ — отступить… Да смотрите — отступление не должно быть похоже на позорное бегство… Мы сохраним хотя бы видимость порядка. Вечером — военный совет. Если ничего нового никто не предложит — боюсь, нам и впрямь придется вступить с демоном в переговоры…

Меня не было на стене, как, полагаю, считали враги. Я валялся в своей постели в полубредовом состоянии — перетрудился накануне, когда изготавливал амулеты для «демонов-дублеров». Каждому из них был вручен магический амулет, чтобы стало невозможно определить, какой из демонов — настоящий. По моему замыслу, каждый из двойников должен был источать некую колдовскую ауру, заметную любому достаточно опытному магу — на случай возможной проверки. Что ж, операция была несложная, однако закончив ее, я почувствовал себя уставшим до изнеможения, а когда прилег отдохнуть — то провалился часов на двадцать. Что стоило новой истерики моей подружке. Любопытная Ннаонна сунула нос в королевские покои на исходе одиннадцатого часа моего отсутствия и, как говорит, застала меня в жутком состоянии — я метался по кровати, что-то кричал и рыдал навзрыд. Полный бред: демон — «рыдал навзрыд»! И продолжалось это еще едва ли не полсуток… Хорошо еще, что у девчонки хватило ума не говорить никому, кроме Сарнака. Моим добрым подданным было объявлено, что их король в полном вооружении и с Черной Молнией в руке готов прийти на помощь на том участке, где это потребуется более всего — и кажется, они поверили… Моя помощь так и не потребовалась — имперцы побоялись лезть на стены, защищаемые «демонами», лишь в одном месте они сделали довольно вялую попытку — и туда поскакал Валент с рыцарями. Но не понадобилось даже это — когда рыцари с латниками спешились и толкаясь взобрались на парапет — оказалось, что атака уже отбита, несколько десятков врагов полегли, а остальные — торопливо отползают вместе со своими лестницами, щитами и прочим осадным барахлом. Торопятся не слишком отстать от воинов других колонн, уже исполнивших этот маневр, полный благоразумия и сдержанного благородства. Ха-ха!

Жаль, что у меня не было возможности полюбоваться таким замечательным исполнением своего плана — я в это время рыдал, если верить Ннаонне… Сам-то я почти ничего не помню… Кажется, я опять был на залитой кровью площади, кажется опять убивал. Я не хотел в этот раз никого убивать — но они все лезли и лезли в ворота. Все лезли и лезли. И я убивал… А позади меня некто огромный и черный хихикал тоненько и хвалил меня: «Ай, умница, ай, молодец… Так их, так!..» И это не кончалось… Вроде бы, несколько раз я приходил в себя — но был так слаб, что не смог бы и комара убить. Хорошо еще, что комары на меня не нападали — впрочем, от комаров верная Ннаонна меня бы отстояла. Как она утверждает.

Утверждает она также, что не сомкнула глаз, пока я был в отключке, но когда я все же очнулся окончательно — она сладко спала в кресле у моей кровати, тихонько посапывая вспухшим от недавних слез носиком. Спасибо и на том.

Итак, когда я пришел в себя — оказалось, что бой окончен и я в очередной раз одержал блестящую победу. Я постарался встряхнуться и заняться текущими делами — сперва принял доклад маршала (Валент торжественно доложил о том, что враг отступил с потерями), затем вызвал Мертенка и проверил вместе с ним счета на продовольствие, выдаваемое горожанам в точном соответствии с цеховыми списками. Дело ужасно нудное — да и совсем не простое. Очень многие жители столицы приняли к себе на время войны родичей, друзей, родичей друзей и друзей родичей. В общем-то они имели на это право и по-человечески я их понимал — ну как откажешь любимому дядюшке, который просит приютить его на несколько месяцев вместе с семьей, ибо ужасно боится оставаться в своей деревеньке (или, скажем, дядюшкиному лучшему другу)… Так что обновленные к началу осады списки находящихся в городе оказались раза в полтора длиннее, чем я рассчитывал. А посему, проверив и пересчитав все, я велел Мертенку уменьшить процентов на двадцать выдаваемые иждивенцам пайки. Понятное дело, многие будут недовольны, но впереди, возможно, долгая осада… К тому же согласно всем обычаям я и не обязан кормить своих подданных, обычно в таких случаях здесь действует железный принцип: «Каждый — спасайся сам, как можешь»… Но я, как обычно, отступил от традиций и обычаев. Так что пусть и за это мне будут благодарны. Насчет благодарности — это я так, для красного словца. На самом деле мои добрые подданные, несомненно, клянут меня за то, что вовлек их в жестокую бессмысленную войну с великим Императором. Наверняка уже все забыли, что выбрали этот путь сами — в таких случаях память народная обычно коротка!..