Виктор Исьемини - Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова

Все взгляды обратились к поднявшемуся в ответ на приглашающий жест Императора священнику. Худощавый старичок, немало, по-видимому, смущенный тем, что должен участвовать в столь блестящем собрании, откашлялся, с минуту пошуршал стопочкой пергаментов, извлеченных им из сумы и дрожащим голоском заговорил:

— Из всего сонма блаженных, что предстоят за нас, грешных, перед Гилфингом Пресветлым, отцом нашим, трое удостоены почетного именования «Гонителей демонов». Первый среди оных, блаженный Мерк, получил сие звание в признание своих заслуг перед Святой церковью — ибо он поименован всеми почетными именами, что употребляются…

— Так что же, отец Арпенот, — перебил старичка король Игрин I, — блаженный Мерк не имел никакого отношения к демонам, а назван так лишь потому, что такой титул существует, а блаженный Мерк — обладатель всех титулов, какие в ходу? Я правильно понял?

— Не совсем так, брат Игрин, но суть вы уловили, — вместо священника ответил Император, — блаженный Мерк преуспел во всех разделах богословской науки — в том числе и в демонологии, однако в его трудах вы не отыщите никакого конкретного упоминания о борьбе с демоном и способах одолеть либо изгнать его. Трактат «Ежели бы я был демоном…», написанный этим блаженным, имеет… э-э-э… скорее несколько умозрительный смысл… Словом, продолжайте, отец Арпенот. И переходите к другому блаженному…

— Следующим, с позволения вашего императорского величества, — продолжил старичок, — назову блаженного Эстуала, теоретика демонологии. Дабы не отнимать понапрасну времени столь высокого собрания, скажу лишь, что сам блаженный Эстуал, живший в баснословно давние времена, не изгонял демонов — он лишь подробно описал эти существа, что проникают в Мир из иных мест, неведомых нам. И дал пространный список молитв и обращений к Пресветлому, что помогают в изгнании оных демонов. Пользуясь сими наставлениями, блаженный Энтуагл, участник последней из Великих войн и священного похода против отступника Гериана, одолел демона, вызванного на подмогу сим нечестивым принцем. Случилось это во время штурма Могнака Забытого. И блаженный Энтуагл оставил о сем подвиге подробнейшие записки.

— Ну так огласите то место в этих записках, где говорится непосредственно об изгнании демона! — потребовал король Игрин, вставая во весь свой исполинский рост. — И если все обстоит действительно так — то я сам с Гилфинговой помощью вызову на поединок демона. И одолею его, пользуясь наставлениями блаженных. Не будь я король Сантлака!

— Смею напомнить благородным господам, — опять задребезжал старичок, — что епископ Эстакский Энтуагл был весьма воинственным клириком и сам принимал участие в боях и походах как в качестве священнослужителя, так и в качестве воина. Он заказал себе доспехи в виде полного епископского облачения — шлем в виде митры, панцирь и кольчужную мантию — и в этом наряде отправлял службу Пресветлому, а также и бился мирским оружием — палицей Истинное Проклятие и кинжалом-мизерокордией Истинное Благословение. Вот оставленные им записи…

«…Итак, высадив двери башни, я с моими добрыми воинами проник в обиталище нечестивца. Все вокруг было мрачно и наполнено всяческими ужасами — резьба в виде жутких клыкастых ликов и оскаленных черепов покрывала стены, темные своды были словно вымазаны кровью. И жуткое зловоние на миг оглушило нас… Однако ж, с именем Пресветлого на устах мы двинулись вперед. И сколько бы лиходеев из свиты принца Гериана — да будет проклято вовеки его имя — не бросалось на нас, сколько бы врагов не восставало из недр чародейской башни — всех сразило Истинное Проклятие, моя добрая палица, та, что была освящена в соборе Ванетинии великим освящением в течение трех дней. Мои воины прикрывали мне спину и, исполнясь святой доблести и воинского духа, отважно шли за мною, не отставая ни на шаг… По черной лестнице мы поднялись на второй этаж, затем на третий — и неисчислимое число приспешников злодея пролили свою кровь, пытаясь отстоять каждую пядь нашего пути… На третьем этаже мы обнаружили дверь в личные покои проклятого Гилфингом принца. И тут силы и присутствие духа оставили моих спутников. В странном изнеможении они сели на пол и я один, читая молитву, вступил в обиталище мерзкого мага.

На черном полу небольшой залы я обнаружил пентаграмму с десятью горящими свечами, внутри ее курился плотный туман. Позади пентаграммы на коленях стоял сам нечестивец и читал свои гнусные заклинания. Заметив меня, он схватил меч и быстро сбил им несколько свечей. Вдруг из зловонного тумана выступило мне навстречу ужасное чудовище — демон, порождение не нашего Мира, но неведомой мне страны… Был он высок ростом — выше самого высокого из известных мне людей, вид имел самый что ни есть пугающий и отталкивающий. Шкура его была красна и груба на вид, клыкастый рот кривился в омерзительной усмешке, а за плечами чудища я приметил сложенные крылья. Демон был вооружен огромным кривым мечом, формой подобным анноврскому серпу или лезвию косы, серебристо сверкавшим в свете оставшихся свечей. Взмахнув сим страшным оружием, он набросился на меня — и мы сошлись в поединке, подобного которому, полагаю, еще не знал Мир! Не ведаю, долго ли длился тот страшный бой — однако почувствовал я, как силы оставляют меня и усталость сковывает члены. Моя палица Истинное Проклятие — верное оружие, не знавшее доселе поражений — не могла, казалось, повредить злому чудищу, однако его меч не раз уже пронзил мои доспехи и кровь моя окрасила их… И тут постиг я — оружие смертного не в силах повредить демону, ежели оно не подкреплено святой молитвой. Я принялся читать «Гилфинг Пресветлый, отче…», продолжая наносить врагу удары изо всех оставшихся сил — так советует блаженный Эстуал, предстоятель пред Гилфингом Светлым за нас, грешных. И едва лишь я прочел священные слова трижды, как демон покачнулся и стал отступать. Ободренный, я с удвоенной силой бросился на него и осыпал градом ударов Истинного Проклятия. Вдруг демон возопил замогильным голосом и стал уменьшаться на глазах. В несколько секунд он сжался и превратился в багровый тускло светящийся шар и вскоре пропал вовсе! Я оглядел покои в поисках злобного колдуна Гериана — не было и его…»

С минуту все молчали, находясь, видимо, под впечатлением прочитанного. Эти взрослые мужчины все были опытными воинами и правителями, каждый из них неоднократно убивал в бою и отправлял подданных на казнь одним росчерком пера — тем не менее они оставались похожими на детей в том, что касалось страшных сказок — по-прежнему подобный сюжет был способен увлечь и очаровать их…

— Так что же, — наконец нарушил молчание король Игрин, — достаточно трижды прочесть «Гилфинг, отче»?.. Или нет?..