Евгений Константинов - Как я играю!

Последние слова мага утонули в заполнившем площадь шуме. Непонятно было, кому больше верит народ – обвинителю или обвиняемым, одобряет решение герптшцога или осуждает. Эразм Кшиштовицкий всегда был популярен, но многие завидовали ему черной завистью. Профессора Малача знали меньше, но на его стороне была вся многочисленная эльфийская диаспора, за исключением разве что ее главы господина Лукиина, который сидел сейчас по левую руку от Ули-Клуна и молча покусывал губы в ожидании развязки. Выступить в защиту своего соплеменника Лукиин явно не собирался. Хотя в любом случае повлиять на изменение приговора могло разве что чудо.

– Итак, – во всю глотку закричал Зе-Риид, – приговор оглашен! Ваше превосходительство, – маг вновь повернулся к Ули-Клуну, – палач ждет вашего приказа!

Герптшцог Ули-Клун встал с трона-кресла, рука с зажатым в ней белым платком взметнулась вверх. Враз умолкшая толпа втянула в себя воздух, чтобы выдохнуть одновременно с ее падением. И тут в возникшей тишине со стороны примыкающей к площади улицы Дарош послышался требовательный крик:

– Остановите казнь!

Все головы повернулись в сторону главной улицы квартала гномов. И словно в ответ раздался ритмичный бой сразу нескольких барабанов, в котором ветераны минувших сражений без труда узнали наступательный марш воинов-бородачей.

Да, к до отказа заполненной народом центральной площади шествовал внушительный отряд гномов под знаменем самого знатного клана, обосновавшегося в Фалленблеке, клана Ватрангов. Гномы не сформировали полноценный хирд, но шли таким же строем, позволившим без особых усилий рассечь тесную толпу и продолжить движение по направлению к эшафоту.

Хотя марш звучал боевой, гномы не облачились в боевые доспехи, их форма была скорее парадной. И оружие в руках было парадным, хотя, как известно, являлось не менее опасным.

Но не только представители клана Ватрангов решительно раздвигали толпу слегка растерявшихся зевак. В их плотных рядах можно было узнать известного гномьего блеснодела Пименса, и хозяина трактира «Две веселые русалки» Могу-Йогу, за поясом которого очень уместным казался внушительных размеров тесак, и его жену Палну, у которой в руках как бы между прочим вертелась кухонная костедробилка, и родного брата трактирщика Вогу-Йогу с пешней через плечо; был здесь и факультетский лодочник Рожокс, под мышками у которого оказалась зажата парочка обломанных весел, которые в лучшем случае сгодились бы на дрова, но прежде могли бы послужить и в качестве оружия ближнего боя или, попросту говоря, сошли за обыкновенные колья, и студентка факультета рыболовной магии Боба, без всякого оружия поражавшая своими женскими формами…

В самой первой шеренге с не предвещавшим ничего хорошего выражением лица твердо ступал глава клана господин Ватранг Семьдесят четвертый, которого вот уже два дня весь город считал погибшим. Облачен главный Ватранг был в роскошное одеяние метрдотеля ресторана «Золотой шлем герптшцога», в котором его привыкла видеть вся городская знать. Слева и справа от него с не менее хмурым видом шествовали сыновья главы клана, второкурсники факультета рыболовной магии Жэвер и Дэмор.

– Остановите казнь! Да здравствует справедливость! – поочередно выкрикивали они.

Чего-чего, а такого его превосходительство герптшцог Ули-Клун никак не ожидал. Рука с платком так и застыла в воздухе, а единственной мыслью-паникой было: «Это мятеж?! Уж не решили ли коварные гномы захватить власть, свергнув меня с трона?!»

– Приказ! Ваше превосходительство, отдайте приказ на казнь! – услышал Ули-Клун яростный шепот в ухо. Обернувшись, герптшцог увидел раскрасневшегося и всего трясущегося господина Реп-фа.

– Пока не поздно, отдайте приказ казнить преступников! – брызжа слюной, требовал тот.

– Да здравствует справедливость! Остановите казнь! – вновь донеслось с площади.

– Что там происходит? – Герптшцог повернулся к придворному виночерпию, всегда остававшемуся в курсе всех дел, но теперь тоже не на шутку встревоженному, гоблину Пшенгу.

– Да какая разница, что происходит там?! – опередил виночерпия Репф. – Главное – что должно сейчас произойти на эшафоте!!!

– Я так не думаю, – возразил гоблин новоиспеченному декану. И пояснил: – Гномов много, и, по всему, настроены они очень решительно. И верховодит ими тот самый Ватранг Семьдесят четвертый, по обвинению в убийстве которого на эшафот привели очень влиятельного эльфа.

– Так что же мне делать? – нервно поинтересовался Ули-Клун, на всякий случай перекладывая платок в другую руку и убирая его в карман.

– Немедленно с этим разобраться, после чего принять мудрое решение…

Меж тем отряд гномов достиг эшафота. Крепыши Жэвер и Дэмор, словно всю жизнь только этим и занимались, подхватили под локти своего отца и легко забросили на помост, гулко ухнувший под его ногами. Наследников главы клана Ватрангов точно так же подхватили и забросили на помост их товарищи. Остальные гномы стали обступать эшафот, решительно оттесняя остальную публику.

– Это моя территория! – Прогремевший на всю ярмарочную площадь голос принадлежал главному палачу города.

Словно пес, защищающий своих щенков от своры дворняг, Боберс с огромным топором наперевес заслонил спиной приговоренных к смертной казни, приготовившись одним махом смести с эшафота непрошеных гостей. Подскочивший к палачу Зе-Риид замахал руками и закричал, призывая всех успокоиться.

– Я требую прекратить беззаконие! – в свою очередь закричал Ватранг Семьдесят четвертый.

И вдруг, словно отчаявшись, пожилой гном принялся сдергивать с себя одежду, бросая ее под ноги палачу. К общему гулу на площади добавились визги женщин.

– Что вы делаете? – опешил Зе-Риид. – Уважаемый господин Ватранг, прошу вас прекратить действия, столь не подобающие солидному гному.

– Что происходит? – наконец обратился к метрдотелю Ули-Клун, перегнувшийся через перила балкона.

– Ваше превосходительство, – воздел руки Ватранг, оставшийся в исподней рубашке, – у меня есть неоспоримые доказательства, что хотя бы один из приговоренных к смерти не виновен!

– Казнь откладывается! – во всеуслышание объявил герптшцог. – А вы, господин Ватранг, поднимитесь, пожалуйста, в башню и предъявите нам свои доказательства.

– Прошу меня извинить за столь дерзкий поступок, ваше превосходительство, – говорил герптшцогу через несколько минут Ватранг Семьдесят четвертый, – но я не мог допустить казни и последующего за ней позора на мою бороду.

Они сидели друг напротив друга за большим столом в комнате второго этажа Башни Возмездия, окна которой закрывали шторы, и освещалась она лишь несколькими свечами. По своему обычаю, герптшцог держал в руке рог, наполненный пенистым пивом, сзади него юлил придворный виночерпий