Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – барон

– Ударим во фланг, – заявил он мужественным голосом. – Они проскачут по этой дороге. Не успеют повернуть коней, как мы врубимся… Красота!

Остальные рыцари дружным гулом поддержали победителя Каталаунского турнира, однако граф Эбергард сказал раздраженно:

– Прекратите, сэр Смит.

Смит спросил с неудовольствием:

– А что я сказал не так? Просто опередил вас чуть, за что приношу свои глубочайшие извинения.

– Вы можете опередить меня только в рубке дров, – отрезал Эбергард, – да и то вряд ли. Вы собой сперва научитесь управлять, а потом думайте об отряде… Пусть скачут, мы не должны себя выказывать.

Мемель добавил ядовито:

– …во всей дури.

Смит воскликнул, поддержанный негромким ропотом остальных рыцарей:

– Как? Упустить такую возможность внезапного удара? – И проиграть войну, – ответил Эбергард злее, – потому что какому-то олуху восхотелось выиграть незначительную схватку?

Смит с обнаженным мечом сделал шаг в сторону графа. Я сказал строго:

– Сэр Смит, меч в ножны!.. Вот так. При всей моей… глубочайшей симпатии к графу Эбергарду вынужден заметить, что он в данном случае прав, как это ни странно. С противником едут, как сейчас хорошо видно, двое темных монахов. Как бы внезапно мы ни напали, те могут успеть передать остальным, где мы находимся.

Затаившись, мы наблюдали, как эти головорезы на прекрасных легких конях проскакали мимо. Граф Эбергард с облегчением вздохнул, он видел, как и я, что достаточно кому-то в отряде было повернуть голову и всмотреться в лес, нас обязательно выдал бы либо блеск доспехов, либо яркое пятно на моем черном плаще.

– Это наемники, – определил он. – Сброд, которому посулили большие деньги за голову его светлости Легольса. Это значит, сейчас даже те, кто роется в земле в поисках кладов, садятся на коней и, сбившись в отряды, пытаются заработать золото быстрее.

Граф Мемель приподнялся на цыпочки, придерживая ветки кустов.

– Скачут, – сказал он, – в том направлении, откуда мы… Значит, полагают, что болото мы все-таки пройти можем. Но не догадываются, что мы его уже прошли. Граф Эбергард, вы были правы, когда не дали устроить ночевку на краю болота, а погнали в лес, в лес…

Граф Эбергард отмахнулся.

– По коням!

Все, в том числе и сэр Смит, начали взбираться в седла.

Заночевали в глубине леса, снова отгородившись как святыми молитвами Кадфаэля, так и всеми защитными амулетами, которыми снабжены рыцари, граф Эбергард с Мемелем и даже сэр Смит. Леди Ингрид поколдовала над своим амулетом, который, по ее словам, дает защиту от всяких подземных гадов и ядовитых змей, а Брайан сообщил, что если положить на землю волосяную веревку, то ни одна змея или ящерица не переползет такую страшную для них преграду.

И снова рано утром, наскоро позавтракав, все в седлах. По желтому ковру из листьев толщиной в ладонь кони ступают беззвучно, словно плывут по воздуху. Деревья двигаются навстречу и расступаются почтительно недвижимые, спокойные, и только высоко-высоко в самых вершинках иногда шелестит ветерок.

Когда выехали на открытое место, я все поглядывал в необъятное небо, а сэр Смит хмуро смотрел в сторону небольшой рощи, я услышал, как он выругался сквозь зубы.

– Что-то стряслось? – спросил я.

– Да так, – буркнул он. – Не люблю, когда такие деревья растут на песке, словно сосны.

Я чувствовал себя дураком, для меня все деревья растут на земле, а кто какую почву предпочитает – это уже высшая математика. Граф Эбергард услышал, обернулся, я видел, с каким вниманием он оглядел рощу.

– Да, – согласился он, – ночевать от таких деревьев лучше подальше. Я не знаю, чем или кем станут при лунном свете, но и сейчас что-то не нравятся.

Подъехал граф Мемель и тоже обронил несколько замечаний, всем понятных, кроме меня, такого тупого, что не видит ловушки, хотя та разверзлась прямо у ног.

Этот день тоже провели в седлах, если не считать, что пересаживались с коня на коня, останавливались на короткие водопои и снова мчались экономным галопом, как вчера, как позавчера. Зеленая степь часто взбугривалась холмами, а когда они опадали, снова тянулась равнина, я замечал, что трава становится суше. Цвет из сочно-зеленого постепенно переходит в желтый, а солнце жжет голову и плечи все сильнее.

Небольшие рощи отважно держат оборону наступающей степи, кое-где даже теснят, отвоевывают пространство, я заметил, что полностью исчезли угрюмые сосны и ели, зато много клена, бука, дуба. Граф Эбергард поглядывал на небо, я думал, что замечает птиц, и всякий раз хватался за лук, он наконец соизволил заметить мои судорожные движения и обронил:

– Похоже, приближается южный ветер… Здесь его называют самумом.

– И что? – спросил я. – Зарыться в песок и переждать?

Он покачал головой.

– Не думаю, что столь сильный. Но лица придется платками закрыть. Песчинки бывают крупные, лицо до крови обдерут.

А Мемель добавил с осторожностью:

– Надо только ехать поближе к лесу.

Через полчаса я сам увидел, как желто-оранжевое облако почему-то опустилось на землю и мчится в нашу сторону со скоростью скачущего табуна. Граф Эбергард заметил тоже, рявкнул злым голосом, и мы поспешно сдвинулись с опушки леса в его чащу.

Я оглянулся на приближающуюся бурю, очень зримую из-за тучи крутящегося в ней, как в центрифуге, крупнозернистого песка, устрашенно велел Псу лечь и закрыть глаза. Сам зажмурился за секунду до того, как жуткий шелест обрушился со всех сторон. Кто-то вскрикнул, другой голос выругался, заржали кони, пытаясь сбросить с глаз привязанные платки.

По мне стучали, как мне показалось, не только песчинки, но и мелкая галька. Все длилось не больше минуты, я лежал, укрывая собой Пса, затем раздался властный голос Эбергарда:

– Подъем!.. Это была не буря…

Я осторожно открыл глаза, на миг решил, что неведомая сила перенесла нас в другое место. Деревья голые, будто гусеницы сожрали все листья, а потом передохли с голоду, земля черная, слегка присыпанная желтыми крупинками.

Рыцари медленно вставали с земли, лязгали поднимаемые забрала. Сэр Смит с руганью отплевывался, песок набился даже под шлем. Мемель торопливо расстегивал ремни, Эбергард вздохнул и велел всем вытряхнуть песок, но сделать это быстро. К счастью, то была не песчаная буря, а так, небольшое облачко. Правда, песок золотой, что хорошо, бывают бури из железных песчинок, а то и вовсе из таких крупинок, что царапаются сильнее алмазных. Те и доспехи иссекли бы начисто, а от коней остались бы одни скелеты.

Кони жалобно ржали, у многих до крови ободраны те места, которые не удалось укрыть одеялами и попонами. Эбергард и Мемель обошли всех. Мемель начал было договариваться насчет отдыха, но безжалостный Эбергард настоял, через полчаса мы уже выехали из леса.