Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – барон

Я уже думал, кошмар никогда не кончится, однако трое во главе с Диланом указывали на вырастающие впереди темные скалы. Добрались на последнем издыхании. В глаза целебно плеснуло зеленым. Кадфаэль громко возблагодарил Господа за этот оазис в злой пустыне.

Эбергард не удержался, заметил язвительно, что дальше вообще леса, если верить карте, так что Господь расщедрился не только на оазис, а Мемель измученно указал вдаль.

– Вон там ручей!.. Привал на ночь. Осмотреть коней. Костер оградить камнями. Отдых до утра.

Я взглянул на небо, солнце едва перешло на западную часть, до заката еще несколько часов, но Мемель прав, коней надо поберечь.

Сэр Смит выложил на скатерть ломоть мяса размером с баранью голову и кучу куриных яиц. Хитроумный Дилан ухитрился все это поджарить на широком плоском камне. Все успели проголодаться и с жадностью смотрят на шипящее мясо. Одуряющий запах сводил с ума и заставлял подпрыгивать голодные желудки. В довершение всего Дилан вытащил мешочек и посыпал сухими травами, они сразу же дали острый зовущий запах, и разбил все яйца, залив мясо.

Яичница шипела и брызгала крохотными фонтанчиками, но мы жадно расхватали еще обжигающую, ели и облизывали пальцы, по кругу пошел бурдюк с вином.

Я сделал ритуальный глоток, передал дальше и поднялся.

– Отдыхайте.

Эбергард взглянул настороженно.

– А вы, сэр Легольс?

– Все измучены, – объяснил я, – сейчас не отобьются и от воробья. Не мешает взглянуть, что вокруг.

– Где могут водиться… – предупредил он. – А вы, кстати, двужильный?

– Конь двужильный, – ответил я честно. – Я же не покидал седла, а вы все одолели пешком. Коням ноги сберегли, а сапоги в лохмотьях…

Он явно собирался возразить, а то и отправить со мной охрану, однако я свистнул Псу и послал Зайчика в галоп, так что ветер заревел в ушах, стоянка стремительно отдалилась. Лишь тогда я шепнул Зайчику насчет помедленнее, серая полоса под копытами превратилась в быстро убегающую землю.

Я всматривался во все глаза, вслушивался во всю мочь. В отряде с постоянными разговорами, вопросами и просто болтовней ни на чем не удается сосредоточиться и постараться услышать больше, чем слышим обычно, видеть больше, чем дано для обыденной жизни. Ведь, фокусируя на чем-то взгляд и рассматривая в мельчайших подробностях какого-нибудь жучка на дереве за сто шагов, я становлюсь уязвимым для любого, кто подойдет сзади, сбоку или даже спереди.

Когда я вслушиваюсь в нечто очень тихое, я перестаю слышать другие звуки, это естественно. Вон как по-разному прислушиваются кони – у них уши сразу на макушке, и коровы, что поворачивают голову к источнику звука и растопыривают по сторонам лопухи. Дело в том, что коровам неинтересно, что происходит вдали, их мир возле хлева, потому их интересуют оттенки близких звуков, потому уши врастопырку, а вот кони привыкли к простору, им нужны не столько тонкости звука, а его источник, направление и расстояние.

Словом, я могу и по-лошажьи, и по-коровьи, но с этим, как с порцией крови в теле человека, что не может обслуживать два мозга одновременно.

В тишине копыта стучат звонко, дорога каменистая, справа и слева высятся старые горы, а пугающий Хребет Поднебесный приближается с каждым днем. Я попытался посмотреть на него «телескопически», но безрезультатно. Все равно что смотреть на звезды в телескоп: чем телескоп мощнее, тем звезды выглядят мельче. Зато в горах, мимо которых идет шагом конь, жуткие дыры с правильными краями, остатки дорог. Не одну сотню лет добывали руду, вывозили, а то и плавили здесь же, если вон те развалины остатки древних плавилен… То ли выбрали всю, то ли войны и разорение края заставили прервать промысел…

Пока конь шел мимо, высоко задирая морду от расшалившегося Пса, я не отрывал настороженного взгляда от черных дыр, а ладонь подрагивает в готовности на рукояти молота. Чудится или в самом деле из недр горы веет холодным нерассуждающим злом? Что за звери нашли приют под каменными сводами?

Гора ушла в сторону, открывая грозное закатное небо с забрызганным кровью небосклоном. В глаза блеснуло, в небе странная сверкающая щель, словно щель в небосводе заварили узким швом и теперь он горит нестерпимым блеском под закатным солнцем…

В следующий миг я сообразил, что вижу храм, уцелевший от Седьмой эпохи. Его изображение показывал маг Рихтер из Амальфи. Как исполинская стальная спица, вырастает он из сплошной каменной плиты и, пронизывая облака, уходит к небесам. Немыслимо выстроить такое, чтобы не упало под собственной тяжестью, но каким-то образом простояло тысячи лет! К тому же говорят, что в Седьмой эпохе уже не оставалось могучих колдунов, самые могучие были в первых. Но как, не понимаю, как все это создано, что за кирпич, что крепче металла? Или это не кирпич?

Сердце колотится так сильно, что горящие щеки могут поджечь воздух. Я не отрывал от храма зачарованных глаз и не сразу услышал, что конь начинает недовольно фыркать, а Пес обеспокоенно скачет из стороны в сторону.

В лицо пахнуло горячим сухим воздухом, впереди в сотне шагов ровная каменистая поверхность обрывается, словно отрезанная тупым ножом. Дальше – пугающая пустота с дрожащим воздухом, а противоположный берег ущелья не ближе чем в полумиле. Я напряг зрение, в слоеном пироге светлые и красные полосы отложений, разлом наверняка идет через все эпохи, начиная с нашей кайнозойской и заканчивая в магме, недаром же воздух накален… Еще на той стороне беспорядочное нагромождение камней и скал, словно здесь все ссыпалось, а на ту сторону исполинский лемех звездного плуга вывернул часть грунта.

Пес попрыгал на краю, рассерженно гавкнул с обрыва вниз. Я подавил импульс слезть и посмотреть, что там, далеко ли дно, свистнул. Пес удивленно оглянулся.

– В другой раз, – объяснил я. – Еще успеешь заглянуть… Не отставай!

Я не успел повернуть коня, движение на той стороне привлекло внимание. Я торопливо сощурился, сузил поле зрения и, как в окуляре подзорной трубы, рассмотрел скалу из желтого камня. Отчетливо виден темный грот, там появилась женщина, одета чуть ли не в гимнастическое трико, остановилась, раскинув руки, застыла, и сразу же с двух сторон на ее ладони опустились крупные летучие мыши.

Я прищурился сильнее, показалось, что не летучие мыши вовсе, а крохотные драконы. Появилось еще трое летунов. Один снизился и сел на плечо, тут же принялся дергать ее за ухо, а двое описывают круги над гротом.

Вздохнув, я подавил импульс подать коня назад для разбега. Не стоит так уж наглеть, я хоть посильнее и вооружен получше любого из нашей команды… думаю, что лучше, но остальные здесь как рыбы в воде, а я даже не знаю, какого дерева бояться и какие травы нужно обходить десятой дорогой.