Сергей Раткевич - Меч Рассвета

– Она со мной… что-то такое… сделала… – одними губами прошептал он. – Я так и не понял… что…

Йоштре подхватил друга, встряхнул:

– Эй, Зикер, не смей умирать! С кем я враждовать-то буду, если ты сдохнешь?

– Сам с собой, – улыбнулись тающие губы. – У тебя неплохо выйдет. Главное, не забывай почаще смотреться в зеркало!

Зикер бледнел, выцветал, становился легче. Пустота медленно пожирала его.

– Ты не умрешь, я не позволю тебе! – из последних сил взъярился Йоштре. – Из-за какой-то всемогущей стервы! Держись, гад! Сражайся! Я… я тебя ненавижу! Я убью тебя, если ты не станешь защищаться!

– Поздно, коллега, – мягко усмехнулся почти призрачный Зикер. – Ты и сам знаешь это… выпей с Фарином и Арилоем за мое здоровье! Позаботься о Тенге-ре, не забывай кормить Даграманта, и вообще… Йоштре… смотри у меня там…

– Зикер, держись! Я сейчас отыщу тропу и… – Йоштре беспомощно огляделся вокруг.

– Поздно, – долетел до него шелестящий вздох. – Здесь нет никаких трон…

На его руках покоилось почти бесплотное нечто.

– А ведь не поздно, старый ты мерзавец, – голос Архимагистра странно вибрировал в пустоте. – Достаточно тебе сказать «да»… пройти вместе со мной трансформу…

– А может, просто… опять будем любить друг друга? – прошелестело нечто бесплотное. – Я помогу тебе избавиться от твоей дурацкой трансформы, и будем счастливы… как когда-то?

– Как когда-то уже не получится, Зикер. Я не спущусь к тебе. Это ты можешь ко мне подняться. Подняться или умереть. Я все еще жду. Скажи «да»!

– Ты же знаешь, Орика, я никогда не скажу «да», – прошептал умирающий.

– Тогда ты умрешь.

– Тогда я умру. Прощай, Орика, я любил тебя.

– Прощай, Зикер, мне очень жаль…

Голос Архимагистра в последний раз всколыхнул пустоту и исчез.

И тут Йоштре увидел тропу. Тропа возникала прямо из пустоты. Тропа была нарисована торопливыми взмахами кисти. Он тотчас ступил на нее – и вновь обрел хоть какую-то силу Ее хватало, чтоб поддерживать призрачную жизнь в тающем теле Зикера. Впрочем, теперь-то Зикер больше не таял. Йоштре боялся, что Архимагистр вновь выкинет что-нибудь из своих омерзительных штучек, но тот молчал. Видно и в самом деле – ушел.

Неровные мазки кисти шаг за шагом рисовали тропу и Йоштре шел по ней, волоча за собой малость уплотнившегося Зикера.

Архимагистр сидела на роскошном троне, и художник старательно трудился над ее портретом.

– Ты не могла бы слегка задрать юбку? – с надеждой попросил он.

– Что ты еще там выдумал? – сверкнула глазами она.

– Твои божественные ноги я бы хотел нарисовать полностью, – с искренним восхищением ответил он.

– Может, мне и вовсе раздеться? – хихикнула она.

– Это было бы лучше всего, – серьезно ответил художник.

Он старательно наносил мазок за мазком, никто, кроме другого такого же художника, не смог бы заметить, что его кисть совершает лишние движения. Движения, которые ничего не привносят в картину, потому что даже не касаются холста.

Тонкие, едва заметные движения кисти чертили тропинку в пустоте. Тропинку, по которой спасались от смерти два усталых старика.

– В какой мир выведет эта тропинка? – задыхаясь от усталости, прохрипел Йоштре Туйен, Верховный Маг Джанхара.

– В наш, – устало выдохнул Зикер. – Хватит меня тащить, коллега, одышку заработаешь! Я уже вполне жив, могу и сам ногами шевелить…

– Дай-то Боги здоровья Эстену Джальну! – совершенно искренне выдохнул Йоштре. – Без него мы бы уже пропали. Интересно, что с ним-то сталось?

– Ему сейчас хорошо, – с тихой завистью промолвил Зикер. – Ему будет хорошо, пока он ей не надоест. К тому времени мы должны выбраться хоть куда, чтоб выдернуть и его тоже.

– Тогда шире шаг, враг мой, боюсь, это невероятное существо не отличается ни терпением ни постоянством.

– О! Она очень терпелива и постоянна… в некоторых вопросах, – тяжело выдохнул Зикер. – Что же касается всего остального… проклятье, как же я ненавижу такое вот состояние беспомощности! Чтобы какой-то несчастный белый маг волок меня на себе! Меня! Зикера! Великого и Ужасного Зикера! Безобразие!

– Мне не пришлось пережить того, что пережил ты. – возразил Йоштре, вновь подхватывая под руку покачнувшегося Зикера. – Я всего лишь встретился с врагом много сильнее себя… ты же…

– Молчи, – выдохнул Зикер. – Просто молчи!

Внезапно нарисованная тропа дернулась и заплясала под ногами.

– Быстрей! – налетел поздним осенним ветром голос Эстена Джальна. И слова в нем, редкие, как последние не опавшие листья: – Я раскрыт! Спешите! Спасайтесь!

Багряные листья слов перечеркнули серый ветер и канули в пустоту. Тропинка превратилась в неровные, рваные мазки, которые скакали под ногами, прыгали в стороны, извивались, словно клубок змей…

– Как жаль… он даже удовольствия получить не успел, – вздохнул Зикер.

– Стар я уже по такому дерьму скакать… – слабо выдохнул Йоштре Туйен, останавливаясь на краю качающегося, словно лодка в бурном море, мазка.

Зато Зикер внезапно обрел новые силы. Он вдруг подхватил Йоштре Туйена, легко, словно тот ничего не весил, перекинул его через плечо и рванул с места так, словно в нем до поры до времени таилась сотня призовых скакунов, а вот теперь он отпустил их на волю.

– Боги мои! Зикер! – потрясенно прошептал Йоштре. – Ты что, хочешь сказать, что все это время я на моих подгибающихся старческих ногах, теряя последние силы, волок на себе вот это бешеное движение?

– Мальчик… силой поделился! – перепрыгивая с мазка на мазок, отозвался Зикер. – Он все ж таки одного со мной Ордена… сумел.

Тропа вдруг круто рванула в сторону.

– Черт! Этого я и боялся! – простонал Зикер, совершая очередной невероятный прыжок.

– Простите, я сделал все что мог! – донесся до них тающий голос Эстена Джальна.

А вслед за голосом пришла волна такой чудовищной боли, что оба в голос взвыли. Такого ни один маг не выдержит, будь он хоть сто раз великий.

– Бедный мальчик! – прошептал Йоштре.

– А какие мы с тобой бедные! – истерически расхохотался Зикер. – Ты этого просто еще не знаешь! Ну, держись, враг мой!

С этими словами он оттолкнулся от тающих мазков кисти и прыгнул очертя голову неведомо куда. Йоштре у него на плече только зубами клацнул. А в следующий миг оба вновь заорали от боли. Йоштре слетел с плеча Зикера и вцепился в каменную скалу. Боль была столь чудовищной, что предыдущая, донесшаяся к ним от Эстена Джальна, болью уже не казалась. Их ноги плотно стояли на твердой поверхности, их окружали незыблемые скалы, над головой было настоящее небо. И вообще это было – место. И все бы хорошо, если бы это не было местом боли. Если бы тропа под их ногами не была тропой казней.