Сергей Раткевич - Меч Рассвета

– Ну что, выдергиваем Джальна? – кривясь от боли, спросил Зикер.

– Сюда?! – простонал Йоштре. – Ты в уме?!

– Там он погибнет, – бросил Зикер.

– А здесь? – спросил Йоштре, оглядываясь вокруг.

– Выживет, – коротко ответил Зикер. Ему не хватало дыхания. – Он здесь когда-то уже побывал.

– Что это за поганое место? – озираясь, спросил Йоштре.

– Тропа Боли, враг мой, – ответил Зикер.

– Так вот как она выглядит, эта ваша хваленая…

– Потом, враг мой, – перебил Зикер. – Парня пора вытаскивать. Она из него отбивную сделает, несмотря на все его мастерство. Я тащу, ты принимаешь. Готов?

– Как… как ты собираешься его тащить? – простонал Йоштре Туйен.

– Что за глупый вопрос? – возмутился Зикер. – Разумеется, через ухо! Стандартная технология черных магов. Человек через собственное ухо втаскивается внутрь себя самого, выворачивается наизнанку и выдергивается в любую точку пространства. Одним легким непринужденным движением. Пространство здесь имеется, так что все в норме. Сумеешь его поймать?

– Обижаешь, коллега Тащи давай! – откликнулся Йоштре Туйен.

Зикер проделал несколько хитроумных магических пассов, а потом взмахнул руками так, словно удочку закидывал. Помедлил мгновение, словно и впрямь ожидал, когда рыбка до наживки доберется, да распробует ее как следует, да заглотит поосновательнее, а потом резко дернул на себя.

– Держи! – выдохнул он.

Пальцев Йоштре коснулось что-то незримое. Незримое толкнулось в пальцы, и он, подражая «Зикеру-рыболову», начал торопливо сматывать несуществующую бечеву. Он почти забыл, что ему больно, что он с ума сходит от боли, что боль так невыносима, что от нее даже кричать не получается что…

Он едва успел посторониться. Эстен Джальн рухнул прямо на него. Рухнул, завопил – и тут же смолк, словно задохнулся, дикими глазами обводя все вокруг себя, никого и ничего не узнавая.

– Где я? – тихим напряженным голосом спросил он.

– На Тропе Боли, – ответил Зикер.

– Почему так больно? – вновь спросил Эстен Джальн.

– Потому что Тропа Боли, – удивленно ответил Зикер.

– А зачем? – спросил Эстен Джальн.

– Кто ты такой, ты помнишь? – вместо ответа спросил Зикер.

– А я должен это помнить? – ответил Джальн. – Боль разъедает меня… грызет, как бешеная собака… у боли много имен… одно из них – я… как мне запомнить себя в таком сверкающем хороводе… если вы помните имя мое, об этом мне не говорите… пусть останется тайной… имя мое, как капля капель дождя…

Зикер покачал головой, что-то проворчал и дунул на Эстена Джальна. Тот мигом уснул. Зикер сделал магический пасс, и Эстен Джальн уменьшился в размерах, став не больше ладони. Зикер нагнулся, подобрал Джальна и спрятал его в карман.

– Пусть поспит, – вздохнул он. – Потом приведем его в чувство. Что-то она такое с ним сделала, что ему похуже Тропы Боли оказалось.

– Мерзкая свихнувшаяся стерва! – искренне выдохнул Йоштре.

– Да, я начинаю на нее сердиться, – кивнул Зикер.

– Сердиться?! – в ярости выдохнул Йоштре Туйен. – Да ты просто ангел в плаще черного мага! Сердиться! Да я на клочки готов ее разорвать!

– Да-а-а… Йоштре… – ухмыльнулся Зикер. – Плохи твои дела. Злым делаешься. Пора покидать Белый Орден.

– Дразнишься, да? – через силу улыбнулся Йоштре Туйен.

– Дразнюсь? – еще шире ухмыльнулся Зикер. – Я серьезен, как неофит, заказывающий свою первую девственницу! Устанешь быть белым – приходи ко мне. Будешь моим заместителем. Орден Беглых Магов будет просто счастлив.

– Как неофит, закалывающий свою первую девственницу… – пробормотал Йоштре Туйен. – Зикер, скажи, а что, неужто и ты – как все… как прочие черные маги…

– Нездоровый интерес, не находишь? – ехидно откликнулся Зикер.

– Мне трудно назвать себя здоровым, – отмахнулся Йоштре. – Я даже на вменяемость не замахнусь. Мне просто интересно… ты никогда не выглядел злодеем… неужели ты ничего не почувствовал, когда… ни капли жалости, ни капли сострадания… или ты вообще ничего не почувствовал? Вас как-нибудь заколдовывали, чтобы… в первый раз. А потом вы привыкали. Так?

– Не так, – язвительно отозвался Зикер. – Совершая свой первый кровавый ритуал, маг должен быть в полном сознании. Как же иначе? В противном случае Темные Боги не примут его жертву. Она не будет иметь никакой ценности.

– Так значит ты… сам по себе ничего не почувствовал? – глухим голосом осведомился Йоштре Туйен.

– Отчего же, почувствовал… – нехорошо усмехнулся Зикер.

Его глаза вдруг сделались большими, страшными. Они приблизились, навалились, заполнили собой мироздание. Ближе… еще ближе…

– Хочешь знать, что я почувствовал? – прошептал Зикер. – Изволь… Искрометное, пьянящее веселье… вожделение… трепет… благоговение… ярость… радость… и такую могучую волну желания, что она чуть не затопила мир!

Зикер замолк. Йоштре отодвинулся от него, тяжело дыша, глядя на своего приятеля с откровенным ужасом.

– Я всегда был оригиналом, коллега, – мягким голосом добавил Зикер. – На алтаре я заколол моего тогдашнего наставника, мага не из последних… а девственница… девственница перестала быть таковой, едва я спихнул труп этого мерзавца с алтаря. Она мне, видишь ли, понравилась. В отличие от него. Так что, можно считать, что она тоже пролила свою кровь… на тот же алтарь…

Зикер с наслаждением оглядел перекошенную от потрясения физиономию Йоштре и расхохотался.

– Нельзя возглавлять такой департамент, как у тебя, коллега, и при этом быть таким чистоплюем! – все еще смеясь, сказал Зикер.

– Нельзя, но я пытаюсь, – вздохнул Йоштре. – Теперь я понимаю, почему король Йоррелл без ума от тебя и всех твоих фортелей! Он просто нашел родственную душу! Кстати, а как же Темные Боги? Они не посчитали такой исход дела кощунством?

– Да что ты! – отмахнулся Зикер. – Они хохотали! Уж с чем, с чем, а с извращенным чувством юмора у Темных Богов все в порядке, можешь мне поверить.

– А что случилась с бывшей девственницей? – спросил Йоштре.

– Она стала моей наложницей, – ответил Зикер.

– И? – поощрил его Йоштре.

– И была ею долгие годы, – усмехнулся Зикер. – А потом попросила подарить ей вторую молодость и отпустить. Ей захотелось завести нормальную семью, выйти замуж, родить детей… к тому времени у меня уже было достаточно силы и власти, чтоб устроить для нее все это.

– И ты устроил? – спросил Йоштре.

– Конечно, – ответил Зикер. – Ведь я любил ее. Давно это было, – добавил он. – Слишком давно.

Дорога пошла под уклон, и сразу стало больнее. Боль скрутила так, что разговоры смолкли сами собой. Какие тут разговоры, когда дышать больно? Когда жить больно.

– Хочешь, сказку расскажу? – вдруг спросил Зикер.