Лайан Герн - Сияние луны

Она забрала у Аяко чашу с ладаном и овеяла дымом могилу, лицо и руки, чтобы очиститься. Затем поставила ее на землю и трижды хлопнула в ладоши. Ветер утих, сверчки замолкли, и тут земля задрожала под ногами. Сотряслась почва, колыхались деревья.

– Землетрясение! – воскликнул Хироши, и Аяко закричала от страха.

Небольшие толчки прекратились, но служанка по пути домой сильно волновалась.

– С вами говорил дух отца, – промямлила она. – Что он сказал?

– Он одобряет все мои поступки, – ответила Каэдэ с уверенностью, которой не обладала. Она сама испугалась. Ожесточенный дух отца уничтожил всю решимость, обретенную в пещере у ног богини.

– Да смилостивятся небеса, – произнесла Аяко. – Она весь вечер тревожно поглядывала на Каэдэ.

– Кстати, – вспомнила девушка за ужином, – где тот молодой человек, Сонода, племянник Акиты? – Он приехал с дядей прошлой зимой, и Каэдэ велела оставить его в Ширакаве заложником, под присмотром Шойи. Не исключено, что он понадобится ей теперь.

– Ему разрешили вернуться в Инуяму, – ответила Аяко.

– Что?!

Шойи отпустил заложника? Она не могла поверить в столь вопиющее предательство.

– У него якобы заболел отец, – объяснила служанка.

Итак, Соноды здесь больше нет, а значит, и власть Каэдэ уменьшилась.

Уже стемнело, когда снаружи послышался голос Шойи. Хироши пошел в дом Амано, чтобы познакомиться с его семьей и переночевать там. Каэдэ ждала в комнате отца, просматривая амбарные книги. Она видела много недочетов, и когда стало очевидно, что Шойи вернулся от Фудзивары ни с чем, гнев Каэдэ против главного вассала возрос до предела.

Он вошел, следом ступила Аяко с чаем, но у Каэдэ не было терпения на чайные церемонии.

– Где мои сестры? – жестко спросила она. Шойи, прежде чем ответить, жадно осушил чашку. Он вспотел и устал.

– Господин Фудзивара рад вашему возвращению. Он шлет вам приветствие и приглашает навестить его. Завтра прибудет паланкин с эскортом.

– Я не собираюсь ехать к нему в гости, – возразила Каэдэ, стараясь держать себя в руках. – Я хочу, чтобы мои сестры завтра вернулись домой, и мы тотчас отправимся в Маруяму.

– Боюсь, ваших сестер там нет, – проговорил он. Сердце Каэдэ ушло в пятки.

– Где они?

– Господин Фудзивара просит госпожу Ширакаву не беспокоиться. Они в полной безопасности, и он сам расскажет ей, где они, во время завтрашнего визита.

– Как ты смеешь приносить мне такие послания? – Тонкий голос девушки прозвучал неуверенно.

Шойи опустил голову.

– Мне тяжко выполнять эту роль. Однако так велел господин Фудзивара, я не могу ослушаться его, как, полагаю, и вы.

– Так значит, они в плену? – тихо произнесла Каэдэ.

Вассал не ответил, лишь сказал:

– Я распоряжусь по поводу приготовлений в путь. Мне сопровождать вас?

– Нет! – воскликнула она. – Я поеду верхом. Не буду ждать паланкина. Передай Амано, что я поскачу на сером коне, и пусть он сам отправляется со мной.

Ей представилось, что Шойи начнет возражать, но тот лишь низко поклонился.

Вассал ушел, а у Каэдэ голова шла кругом. Если нельзя доверять даже Шойи, то на кого в домене можно положиться? Может ее хотят заманить в ловушку? Нет, Фудзивара не посмеет. Она замужем. Следовало бы вернуться в Маруяму, но Аи и Хана в чужих руках, а это, вероятно, повлечет за собой много бед.

«Так же страдали моя мать и госпожа Наоми, – подумала она. – Я должна ехать к Фудзиваре и потребовать отпустить их. Он не раз помогал мне и не откажется теперь».

Потом Каэдэ забеспокоилась о Хироши. Безопаснейшее из путешествий оказалось рискованным, и мальчику, вероятно, тоже угрожает опасность. Взять ли его с собой к господину Фудзиваре или тотчас отправить домой?

Каэдэ проснулась рано и послала за Амано. Она оделась в простую походную одежду, хотя в ушах стояли слова Шизуки: «Ты не можешь появиться перед господином Фудзиварой верхом, как воин». Здравый смысл подсказывал: нужно выждать несколько дней, послать гонцов с подарками, а затем прибыть в паланкине с эскортом, безупречно наряженной, упакованной подобно ценнейшему сокровищу. Шизука, даже Майами посоветовали бы поступить именно так. Однако нетерпение взяло верх. Каэдэ знала, что ей не вынести ожидания и бездействия. Она встретится с господином Фудзиварой один раз, выяснит, где находятся сестры и что ему нужно, а затем сразу возвратится в Маруяму, к Такео.

Когда пришел Амано, она отослала женщин, чтобы поговорить с ним наедине, и вкратце описала ситуацию.

– Я вынуждена ехать к господину Фудзиваре, но, по правде говоря, опасаюсь его истинных намерений. Возможно, нам придется быстро покинуть его резиденцию и бежать в Маруяму. Имей это в виду и позаботься, чтобы люди и кони были наготове. Боюсь, они попытаются задержать меня.

– Против вашей воли? Но это невозможно!

– Маловероятно. Однако мне неспокойно. Моих сестер, видимо, забрали, чтобы выманить меня.

– Нам не следует вмешиваться. Пусть ваш муж поговорит с ним на языке оружия.

– Я переживаю за сестер: мало ли что с ними может случиться. Надо хотя бы выяснить, где они. Шойи говорит, что не смеет противоречить господину Фудзиваре, и, полагаю, тут он прав. Я должна сама поехать и поговорить с ним. Но я не собираюсь заходить в дом. Не позволяйте им забрать меня внутрь. – Амано поклонился. Каэдэ продолжила: – Послать ли Хироши домой? Зря я привезла его. Теперь на мне лежит ответственность за его безопасность.

– У нас достаточно людей, – сказал Амано. – Пусть мальчик останется с нами. В случае подвоха мы сможем выделить пару воинов, чтобы отправить его обратно. Я скорей умру, чем дам вас обоих в обиду.

Каэдэ благодарно улыбнулась. – Тогда не будем медлить.

Погода снова изменилась. Безоблачность и прохлада последних дней сменились гнетущей атмосферой. Было влажно и безветренно, что предвещало тайфун позднего лета. С лошадей стекал пот, чалый конь Хироши беспокоился больше обычного.

Каэдэ хотела поговорить с мальчиком, предупредить об опасности, взять обещание не лезть в бой, однако его конь так нервничал, что Амано увел Хироши в начало процессии, чтобы волнение не передалось Раку. Каэдэ чувствовала, как под одеждой струится пот. Не хотелось прибыть к Фудзиваре раскрасневшейся и вымокшей. Она уже жалела о необдуманном решении. Однако езда верхом вселила в нее уверенность. Раньше юная госпожа путешествовала в паланкине и не видела окружающего пейзажа из-за шелковых занавесок и промасленных бумажных ширм. А теперь она наслаждалась красотой, богатством леса и пахотных земель, величием отдаленных гор, бледневших хребет за хребтом до слияния с небом.

Неудивительно, что господин Фудзивара не хочет покидать эти восхитительные края. В памяти возник его образ, очаровательный и интригующий. Он всегда восхищался ею. Он не может желать ей зла. Тем не менее дурное предчувствие не давало покоя. «Наверное, воин ощущает нечто подобное перед сражением, – думала Каэдэ. – Жизнь кажется как никогда прекрасной и скоротечной, и невозможно надышаться вволю».