Лайан Герн - Сияние луны

– Госпожа Ширакава.

– Господин Фудзивара. – Перед тем как поклониться до земли, Каэдэ задержала на нем взгляд дольше, чем подобает.

Фудзивара ступил на веранду, за ним Мамору с коврами и подушками. Дворянин уселся поудобней и только затем разрешил ей подняться. Он протянул руку и коснулся шелкового платья.

– Вам к лицу, как я и предполагал. Вы поразили бедного Муриту, когда прискакали верхом. Он по ошибке едва не метнул в вас копье.

Несмотря на обретенную благодаря травам безмятежность, Каэдэ от ярости чуть не потеряла сознание. Как он может так легкомысленно, с усмешкой, говорить о гибели воинов и Амано, который знал ее с детства…

– Как вы смеете так поступать со мной? – сказала она и услышала, как ахнул Мамору. – Три месяца назад, в Тераяме, я вышла замуж за Отори Такео. Мой муж накажет вас… – Она замолчала, стараясь взять себя в руки.

– Я думал, мы насладимся месяцем до разговора, – ответил он, не обратив внимания на оскорбительный тон. – Где ваши служанки? Почему вы одна?

– Они убежали, когда затряслась земля, – кратко заявила Каэдэ.

– А вы не испугались?

– Мне нечего бояться. Вы уже нанесли мне такую травму, какую ни с чем не сравнить.

– Похоже, придется приступить к беседе, – решил Фудзивара. – Мамору, принеси вина и проследи, чтобы нас не беспокоили.

Он задумчиво посмотрел на луну и замолчал до возвращения Мамору. Когда молодой человек снова удалился в тень, Фудзивара велел девушке налить вина. Отпив, произнес:

– Ваш брак с человеком, именующим себя Отори Такео, признан недействительным. Он был совершен без соответствующего позволения.

– Чье это решение?

– Господина Араи, вашего главного вассала Шойи и мое. Клан Отори лишил Такео всяких прав и признал усыновление незаконным. Все согласились, что вы должны умереть за то, что ослушались Араи и изменили мне, особенно за то, что вы причастны к смерти Йоды.

– Вы обещали никому не рассказывать моих тайн.

– А вы обещали выйти за меня замуж.

Возразить было бы оскорблением, но слова Фудзивары напугали юную госпожу. Она хорошо понимала, что может в любой момент лишиться жизни. Никто не осудит его за убийство.

– Вы знаете, как я вас почитаю, – продолжил он. – Я смог договориться с Араи, и он согласился на пощаду, если я женюсь на вас и буду держать взаперти. Я пообещал замолвить о нем слово перед императором. Еще пришлось послать Араи ваших сестер.

– Вы отдали их Араи? Они в Инуяме?

– Полагаю, женщин принято отдавать в заложницы, – ответил Фудзивара. – Кстати, Араи пришел в ярость оттого, что вы посмели оставить у себя племянника Акиты. Это был бы хороший ход, но вы все испортили своим опрометчивым поступком по весне. В результате Араи и его вассалы оскорбились еще больше. А ведь раньше Араи был на вашей стороне. Было полным безрассудством так с ним поступить.

– Теперь я понимаю, что Шойи предал меня, – с горечью произнесла Каэдэ. – Племянника Акиты нельзя было отпускать домой.

– Не сердитесь на Шойи. – Голос Фудзивары был вкрадчив и спокоен. – Он делал то, что считал правильным для вас и вашей семьи. Как и мы все. Я хотел бы, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрей: думаю, на этой неделе. Риэко расскажет вам, как одеться и как себя вести.

Каэдэ охватило отчаяние.

– Все мужчины, кто возжелал меня, погибли, кроме законного мужа господина Отори Такео. Вы не боитесь смерти?

– Ходит молва, будто любой, кто полюбит вас, обречен. Я же не испытываю страсти. И детей мне больше не нужно. Наш брак состоится для того, чтобы спасти вам жизнь. Он будет фиктивным. – Фудзивара отпил вина и поставил чашу на пол. – Теперь весьма уместно выразить свою благодарность ко мне.

– Значит, я стану всего лишь вещью?

– Госпожа Ширакава, вы одна из немногих, кому я показал мои сокровища. Вы же знаете, что я предпочитаю хранить их вдалеке от чужих глаз, в сундуках и под замком. – Сердце девушки трепетало. Она молчала. – Не думаю, что Такео придет вам на помощь. Араи намерен покарать его, уже готовится к войне. Владения Маруямы и Ширакавы отвоюют и присудят вам же, а затем передадут мне, как законному мужу. – Фудзивара пристально посмотрел на Каэдэ, будто наслаждаясь ее страданиями. – Страсть к вам действительно погубит Такео. Он умрет до наступления зимы.

Предыдущей зимой Каэдэ изучала Фудзивару и знала, как меняется выражение его лица. Он считал себя невозмутимым, думал, будто прекрасно контролирует свои чувства, однако Каэдэ научилась их распознавать. В его голосе звучали жестокость и удовольствие, как и раньше при упоминании о Такео. Она решила, что Фудзивара чуть ли не влюбился в юношу после того, как она поведала ему свои тайны тогда, в окружении больших сугробов и сосулек в человеческий рост. В глазах сверкало желание, губы слегка приоткрыты. Теперь ей стало ясно, что его светлость желал смерти Такео, – это доставит ему наслаждение и избавит от навязчивой идеи. Переживания Каэдэ, несомненно, усилят блаженство.

В тот момент Каэдэ решила для себя две вещи: не показывать, как ей больно, и жить. Придется подчиниться воле Фудзивары, чтобы не дать ему повода убить себя до прихода Такео. Ни этот подлец, ни приставленная к ней женщина-дьяволица не получат ни йоты удовольствия от ее страданий.

Каэдэ бросила на Фудзивару презрительный взгляд и уставилась мимо него на месяц.

Свадьба состоялась через несколько дней. Каэдэ выпила настои, заваренные Ишидой, и погрузилась в безразличное спокойствие. Она решила отсечь всякие чувства, превратить сердце в лед, войти в состояние, подобное тому, когда Такео однажды надолго усыпил ее. Девушка не винила ни Ишиду, ни Мамору – они лишь выполняли волю своего господина и не могли нарушить строгий кодекс чести, однако затаила ненависть к Риэко и поклялась отомстить Мурите за смерть воинов и коня.

Каэдэ проходила ритуал за ритуалом подобно кукле или марионетке, которую дергают за веревочки на сцене. С ее стороны присутствовали Шойи и еще два вассала, один из них – брат Хирогавы, убитого за неповиновение в день смерти господина Ширакавы. «Следовало уничтожить всю семью, – с горечью подумала Каэдэ. – Пощадив их, я обрела врагов». Там были и другие люди высокого происхождения, которых, видимо, прислал Араи. Они даже не поприветствовали ее и не представились. Стало предельно ясно, какое Каэдэ займет место: не хозяйки домена, союзницы и ровни мужу, а второй жены дворянина, вольного распоряжаться ее жизнью, как вздумается.

Церемония отличалась изысканностью и роскошью, далеким и от свадьбы в Тераяме. Молитвы и песнопения продолжались до бесконечности. От колоколов и ладана кружилась голова. Когда же пришлось трижды выпить три чашки вина с новым супругом, Каэдэ едва не упала в обморок. Последнюю неделю она так мало ела, что чувствовала себя бестелесной.