Константин Бояндин - Издалека

Наклонившись, он добавил всего несколько слов. И торжествующе оглядел зал, заметив, что Книга не возражает.

Незаметно для Унэна (полностью поглощённого происходящим), седовласый ольт и Шассим переглянулись. Едва заметно для окружающих, Шассим медленно прикрыл глаза и быстро открыл их вновь. Ольт кивнул и подал напарникам за своей спиной условный знак.

И в душу Хиргола закралось сомнение. Что, если… Он извлёк обрывок из конверта. Пристально смотрел на лист, даже понюхал его — в точности, как Тнаммо. Как он проверял его? Ах, да… И Хиргол поднёс уголок листа к пламени свечи.

Бумага весело занялась, и юноша едва успел потушить её.

Вот тут он перепугался до оцепенения. Лист поддельный, это очевидно. Настоящий Тнаммо приберёг для себя. Что Восьмёрка… виноват, Семёрка попытается сделать с ним, не имеет значения. А вот что она сделает с Хирголом и его семьёй, предсказать легко.

Руки стали влажными и начали сильно дрожать.

Сообщи Первому, подсказал внутренний голос. Сообщи. Пусть слабая, но надежда.

Едва соображая, что он делает, Хиргол вынул из тайника крохотный кристалл и сжал его в дёргающихся ладонях.

Первый подскочил, словно ужаленный.

Датчики тревожно пищали: связь с неизвестным способом шифровки, на ранее не использовавшейся частоте, на недопустимо высокой мощности.

От неожиданности Первый начисто забыл слова, запрещавшие связь на расстоянии.

— Сигнал! — воскликнул один из сидящих в зале. — Сильный сигнал, сорок два — сорок шесть; семьдесят три — семьдесят восемь, девять!

— Сужайте круг, быстро, — приказал седовласый, и вся его команда вскочила, застёгивая пряжки и приводя в действие снаряжение. Взгляд ольта, обращённый на Унэна, был почти умоляющим. — Подержите его хотя бы десяток секунд.

Слова не шли на язык Хирголу. Он вдруг осознал, что будет говорить с Первым; что чрезвычайно разозлит его незапланированным обращением; что сообщит ему о якобы произошедшей подмене.

Что сделает Первый?

Тщетно Хиргол пытался выдавить из себя хоть слово. Осознание того, что он совершил самую серьёзную ошибку в своей жизни, уже не оставляло его. Руки словно примёрзли к кристаллу.

— Сорок два и три, — взволнованно объявил голос. Весь зал превратился из безмолвного склепа в шумный базар. На Унэна были обращены все взгляды, а сам монах, не обращая внимания, яростно строчил в Книге, время от времени бормоча проклятия.

Первый обрёл самообладание спустя пару секунд и прервал всякую связь. Теперь, чтобы вызвать кого–нибудь в течение ближайшего часа, придётся отойти километра на три.

Кто это мог быть?

Кто–то из Совета?

О Хирголе Первый даже не подумал.

Как в комнату ворвался Пятый, как разжал ему пальцы и растоптал кристалл — Хиргол помнил смутно. Зато помнил, как увесистая пощёчина мигом вернула его в полное сознание.

— Идиот! — бушевал Пятый. — Ты понимаешь, что сейчас будет? Впрочем, куда тебе… Быстро, со мной! Они вот–вот появятся здесь!

— Но… лист… — Хиргол указал на поддельный лист и осёкся. Лист был совершенно целым. Ни обгоревшего уголка, ни даже копоти. Что же это было?

— Быстро, — Тнаммо едва не оторвал ему руку. Он проволок незадачливого ученика через множество коридоров, не обращая внимания на протесты, швырнул на пол и кинул в лицо перепуганному Хирголу что–то маленькое, живое, испуганное. Предмет жалобно пискнул, когда юноша схватил его, защищая лицо.

— Уходи, — резко приказал Тнаммо, и стена за спиной Хиргола расступилась. Он плохо осознавал происходящее. Запоминались отрывочные образы. Тревога на лице Альмрин; ярость и обречённость на лице её создателя. Что–то медленно кипящее в реторте с длинным носиком. Свист сквозняка.

— Очнись, — Тнаммо рывком поднял юношу на ноги и сделал то, от чего тот сразу же пришёл в себя.

Вручил ученику свою тетрадь. Где было записано всё… или почти всё, что мог делать и делал Тнаммо. Невероятно, но он это сделал.

— Иди вперёд, — сухо указал Тнаммо, — и выпусти проводника. — Хиргол раскрыл ладонь и увидел нечто, напоминающее небольшого горностая. Как всегда, чёрно–белого. — Следуй за ним и не вздумай останавливаться. Понял?

— Но… — Хиргол не вполне соображал, что хочет сказать.

Тнаммо медленно повернул его лицом к чёрной пасти прохода и чуть подтолкнул.

— Иди, — повторил он, и голос его дрогнул. — Иди и будь умнее.

Послышался скрежет смыкающихся скал. Хиргол обернулся и успел увидеть Альмрин, вопросительно смотрящую в глаза Тнаммо. Эту картину он запомнил на всю жизнь.

Отряд прибыл, когда крепость, воздвигнутая Тнаммо, уже заканчивала складываться внутрь самой себя.

— Проклятье, — буркнул один из бойцов. — Мы опоздали.

— Нет, — и ольт указал пальцем на две фигурки, взбирающиеся вверх по дымящимся руинам. — Вперёд. Брать живыми, если удастся.

Над островком бушевала гроза. Особой радости Отряд от этого не испытывал; в грозу подобные операции вести очень трудно. А ведь нужно было предотвратить использование магии — иначе пташка ускользнёт. Все, кто отвечал за нейтрализацию магии, уже появились по всему побережью острова, и гроза могла серьёзно помешать им. Проклятье.

…Тнаммо, напротив, был совершенно спокоен. Он не понял, как именно узнал Совет о его укрытии; но самое главное теперь — задержать их. Если Хиргол дойдёт до вторых Ворот, он ускользнёт. И вовсе не к Первому, как опасается, дурачок. К Первому он попадёт, только если поддастся на шантаж. И ведь может поддаться, конечно… ну да ладно. Мост перейдён и сожжён.

Альмрин стояла рядом, спокойная и уверенная в себе. Пока её отец рядом, ничто не сможет повредить им.

Оказавшись во мгле, Хиргол торопливо выпустил зверька (который, как оказалось, ярко светился в темноте) и тот живой ленточкой поскакал по камням. Двигался он на удивление быстро, и юноша поспешил за ним, время от времени ударяясь о скалы и спотыкаясь. Но больше всего он опасался, что может потерять проводника из виду.

— Мы не можем приблизиться, — прокричал в камень–передатчик один из бойцов. — Что–то отталкивает нас. Кто–то защищает их.

— Что там происходит? — спросил Рамдарон спокойным голосом. Всё происходящее на островке показывалось в виде проекции на стене Зала медитаций и обитатели монастырей сейчас собрались в зале — молча следя за развитием событий.

— Не знаю, — растерянно ответствовал монах, озадаченно глядя на самостоятельно закрывшуюся Книгу. — Она закрылась. Я не могу ни прочесть, ни вмешаться.

— Так открой!

— Сам бы попробовал, — хмыкнул Унэн, тщетно пытаясь исполнить просьбу. — Бесполезно. Если она не захочет открываться — не откроется.