Дмитрий Силлов - Злой город

– Кого пымали, Кудеяр?

К плечистому детине подошел светловолосый парень в овчинном тулупе мехом наружу. Судя по тому, как выпячивал парень грудь под тулупом, как залихватски была заломлена назад его потертая собачья шапка и как вроде бы небрежно был заткнут за пояс отточенный топор, было ясно, что парню очень хотелось казаться взрослым и при этом непременно быть хоть в чем-то похожим на атамана.

– Да вот, кажись, Ерема боярина новгородского словил, – хмыкнул Кудеяр. И крикнул зычно, аж по лесу гул прошел: – Слышь, Еремей, спускай боярина вниз, а то надорвешься! На нем железа поди с два пуда!

– Дык своя ноша не в тягость, – прохрипел натужный голос с верхушки дерева. – Нам завсегда приятственно хорошему человеку уважение оказать. Щас он трепыхаться перестанет, тады и спущщу. А то бояре – они када незадушенные, за мечи хвататься горазды.

– Я те чо сказал? – тихо проговорил Кудеяр. Но на дереве его услышали.

– А я чо? Я ничо, – поспешно ответил голос с верхушки.

Веревка мгновенно ослабла. Земля ударила Тимоху по ногам, но он этого даже не почувствовал…

– Байдана-то [102]на нем не новгородской работы, – задумчиво произнес над головой Тимохи голос атамана.

– А нам кака разница, чьей работы та байдана? – осторожно ответил хриплый голос, хозяин которого, видимо, уже успел слезть с дерева. – Нам доспех нужон. Мало ли с кем Новгород торгует?

– Торгует он знатно, – согласился Кудеяр. – Однако бояре новгородские только броню своих кузнецов признают.

– Ну и чо теперь? – взвился хриплый. – Будем над ним стоять и ждать, пока он окоченеет? Тады с него доспех сымать сильно затруднительно будет.

– Говорить ты что-то много стал, Ерема, – спокойно произнес атаман. – Смотри, как бы бойкий язык не прикусить ненароком…

Лицу было нестерпимо холодно. А еще было очень трудно дышать.

Тимоха напрягся, втянул в себя воздух вместе со снежной крошкой, закашлялся натужно и выкатился из сугроба, хватаясь за горло, которое вдруг прострелило нестерпимой болью.

– Смотри-ка живой! – удивился Ерема, оказавшийся невзрачным жилистым мужиком с неприятным взглядом абсолютно белых глаз, в которых черные точки зрачков казались нарисованными углем.

– Не окоченел в сугробе, стало быть, – прогудел Кудеяр.

– Славно ты земляков привечаешь, атаман, – прохрипел Тимоха и зашелся надрывным кашлем.

– Ты, что ль, мне земляк? – удивился Кудеяр. – Гнида новгородская. Мои земляки почитай все в земле лежат, кого мы найти сумели да похоронили по-христиански. А остальных вороны да волки доедают. Была у меня земля родная и город Торжок на той земле. Ныне ж Торжок Орда сожгла, а земля… – Атаман горько усмехнулся. – Кому нужна мертвая земля, пожженная да вытоптанная.

– Слышь, атаман, – подал голос светловолосый парень. – А ведь он не от Новгорода скакал, а по дороге к нему.

– Да кака разница – туды или сюды? – вызверился на парня Ерема.

– Есть разница, – отрезал Кудеяр. – Хоть и не земляк боярин, а все ж русич.

– Да нынче в округе окромя новгородских разъездов никого из дружинников на сто верст нету! – взвился Ерема. – Таскаются, вынюхивают, как бы половчее на наших костях нажиться. Рады поди, что Орда до них не докатилась.

– За что ж вы так новгородцев не любите? – подал голос Тимоха.

Сейчас неважно было, что говорить, лишь бы говорить. А после, улучив момент, подскочить к плечистому атаману, двинуть ему окольчуженной рукавицей в челюсть и вырвать из его лапищи свой меч, которым тот любовался, словно девка новыми бусами. А там уж как кривая вывезет. Если это вся их ватага, то силы, считай, равные.

– Ты молчи, парень, – бросил Кудеяр. – Когда спрошу, тогда отвечать будешь. С тобой еще не решили, что делать, а ты уж о других печешься.

Неожиданно Кудеяр вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Издав непонятный звук, откуда-то с дерева свалилась сонная сорока и, ругаясь на своем птичьем языке, криво полетела подальше от шумного места.

Из-за деревьев один за другим стали появляться люди. Кто просто в тулупе, а кто и в кольчуге, байда-не или в кожаном ордынском доспехе с рваными дырами от меча или рогатины. В руках у людей были ослопы, цепы, переделанные под боевые кистени, кое у кого имелись и кривые ордынские сабли. Двое держали наготове луки с наложенными на них загодя стрелами. При виде луков Тимоха приуныл – первоначальный план провалился с треском.

Кудеяр повернулся к Тимохе.

– Однако на вопрос твой отвечу. Как Орда Торжок обложила, послали мы гонца в Новгород, мол, пришлите подмогу…

Кудеяр замолчал. Его глаза застыли, уставившись в одну точку.

– И что? – подал голос Тимоха.

– А то, – очнулся от воспоминаний атаман. – Кабы ударили новгородцы по Орде с тыла, а мы тут же с другой стороны – глядишь, и стоял бы город до сей поры. Но не сочли нужным бояре да купцы Господина Великого Новгорода свои зады от лавок оторвать да ими в сече рискнуть за землю русскую. Потому как своя мошна для них и родина, и мать, и единственная благодать. Так что нет теперь ни Торжка, ни жителей его. Тем же, кто остался, нынче лес – дом родной. А теперь сказывай, откуда ты и за каким лешим в Новгород собрался, коли сам не новгородец?

Тимоха нахмурился.

– За тем же, за каким ваш гонец туда ездил. Из Козельска я. Нас тож Орда обложила.

Над поляной на мгновение повисла тишина, внезапно взорвавшаяся многоголосым хохотом, в котором, однако, отчего-то не чувствовалось веселья. Опустив луки и ослопы, заходилась горьким смехом ватага Кудеяра. Некоторые не смеялись, лишь сочувственно поглядывали на пришлого витязя.

Ерема, схватившись за живот, упал под лысый куст.

– Ой, не могу! Ой, насмешил, лихоимец! – стонал он. – За триста верст приперся у Новгорода подмоги просить! Это ж надо удумать такое!

Первым отсмеялся Кудеяр. Перевернув меч, он с явным сожалением протянул Тимохе оружие.

– Забирай, парень. Да не теряй больше.

Тимоха недоверчиво взялся за протянутую рукоять – кто ж знает разбойничьи шутки? Может, ватажники лишнюю причину позубоскалить нашли.

Но нет, атаман отдал меч без обмана. С явным облегчением Тимоха вложил оружие в ножны и, обретя на поясе привычную тяжесть, сразу почувствовал себя увереннее.

– Скачи-ка ты обратно, витязь, – посоветовал Тимохе Кудеяр. – Двух коней забирай – и поворачивай. За третьего не обессудь – мне ватагу тоже чем-то кормить надо.

– Спасибо и на этом, – сказал Тимоха, отвязывая повод Бурки. – Только нельзя мне обратно. Я воеводе и народу Козельска слово дал, что приведу подмогу.

Кудеяр покачал головой.

– Дурной ты. Потому как молодой. Звать-то тебя как?

– Тимохой.

– Так вот, Тимоха, – продолжал Кудеяр. – Коль твой город Орда обложила, считай, что нет его больше. Супротив Орды никакие стены не устоят.