Владимир Перемолотов - Внешний враг

— Ты плюнешь — я утрусь, а мы плюнем — ты утонешь!

Может быть он считал, что чем ближе он подойдет к своему врагу, тем более тяжелое оскорбление он сможет нанести богатырю, а может быть думал, что подойдя поближе сможет наконец то доплюнуть до Избора и сделать его еще более мокрым? Кто знает, но так или иначе это заставило его выйти из-под кустов. Так или иначе, заблуждение князя ему дорого обошлось. Картага помнил о своем состоянии, но совсем упустил из виду, что бояться ему нужно вовсе не Избора, и не сидящего наверху в позе утомленного героя Исина, которые при всем своем желании не могли причинить ему вреда, а тихонько лежавшего в траве Гаврилу Масленникова.

Не поворачивая головы богатырь ждал, усмиряя блеск глаз, полузакрытыми веками, но, едва князь очутился в пределах досягаемости, как он молниеносно выхватил меч и хлопнул им по княжеской голове.

Тот квакнул, попытался крикнуть что-то, но меч богатыря вторым ударом вколотил его вместе с воплем в траву. Избор тотчас вскочил на ноги. С него, как с водяного, лились струи воды.

Старички, сперва разбежавшиеся от неожиданности, бросились назад, облепили своего князя и пытались утащить его с поляны, но его бесплотность не давала им сделать этого. Гаврила рассмеялся. Теперь они были точно в таком же положении, в котором побывал богатырь несколько минут назад, когда они пытались отобрать у него клетку с подделкой. Руки их напрасно искали какого-то кусочка княжеской плоти, чтоб зацепиться и оттащить своего бесчувственного господина в кусты. Все это было не страшно, но вот князь шевельнулся и попытался встать.

Тут Гаврила точно кошка на воробьев, бросился в копошащуюся кучу. Он не мог ошибиться. Из всего того, что тут лежало, он мог бы ухватить только своего собрата по несчастью, побывавшего в волшебном зеркале.

— Убил? — крикнул Исин. Он уже стоял на ногах и готовился спуститься.

— Что же я меры не знаю? — самодовольно ответил Гаврила. — Жив гаденыш…

— Так в расстройстве чего не сделаешь…

— Почему же в расстройстве? — картинно удивился Гаврила. — Повода у нас, вроде нету расстраиваться… Талисман с нами?

Избор тряхнул клеткой.

— Козни врагов разоблачены?

— Разоблачены!

— Ну и с едой теперь проблем быть не должно.

— С едой?

Масленников кивнул. Увязывая князя своей веревкой, объяснил.

— Я все думал, что я эти несколько дней пить да есть буду?

— Ты же, вроде терпеть собирался? — удивился Избор, глядя как прислушиваются к разговору обступившие богатыря старички.

— Слово нарушать это никуда не годится. — Подтвердил Исин. — Грех!.

— Только еще больший грех отказываться оттого, что Боги сами в руки дают! Отказываться — Богов гневить!

Сделав удивленное лицо, воевода посмотрел на болтавшегося вниз головой в богатырской руке горного князя.

— Неужто ты его съешь? — ужаснулся он — У него же, наверное ноги потные? Да борода еще….Да в других местах…

— У него только половина бороды, — уточнил Масленников. — Это не страшно. Жарить буду — опалю. У свиньи не ума ни щетины не меньше чем у него, а едят ее добрые люди.

Пришедший в себя Картага нашел силы рассмеяться.

— Какой огонь? Огнем нас с тобой не сжечь.

— Правда? — удивился богатырь. Он крутанул Картагу так, что тот облетел вокруг руки. — А я и забыл. Ну, ничего. Значит кусками нарежу и сырым съем.

— Живьем что-ли? А борода? — напомнил откровенно забавлявшейся Исин. — Борода-то?

— Выщиплю. По волосинке.

Как ни страшно звучала в устах Гаврилы эта угроза она князя не испугала Конечно эти люди могли причинить ему кое какие неприятности, но остроголовые, что стояли за его спиной обещали доставить неприятностей не менее. Так что выходило баш на баш.

— Ладно, — сказал он. — Не пытайтесь меня запугать. Я вам все равно не поверю. Все это я мог бы сделать с вами, но вы со мной?

Он покачал головой с сомнением и негодованием отвергая эту мысль.

— Нет. Вы на это не способны…

— Почему это? — спросил Гаврила.

— Ты же князя Владимира богатырь? Ну вот… Вам положено малых да сирых защищать. Это значит таких как я! Я же маленький!

Он посчитал, что этих слов будет достаточно.

— Ну, ну, — неопределенно сказал Масленников не отрицая и подтверждая слов Картаги.

— Я понимаю, что проиграл эту схватку, — признал Картага. Он поморщился, словно пришлось проглотить что-то горькое. — И готов принести извинения. Если вы поставите меня на землю, то я немедленно это сделаю.

Избор, Исин и Гаврила переглянулись и рассмеялись над незамысловатым коварством князя. Став серьезным, Гаврила ответил ему.

— Теперь твое дело не советы давать, сидеть, молчать в тряпочку и делать, что попросят. А если кто из нас на тебя обидится, то на себя пеняй.

Он оглядел мирную полянку, скорбно притихших старичков, ухмыляющегося хазарина. Тот открыл и закрыл рот, делая вид, что что-то пережевывает.

— Кстати, — сказал богатырь. — Мы тут что-то прогладались.

— Мы? — перспросил Картага.

— Да. Мы все, а ты больше других! — веско сказал Гаврила. — Ты, что думаешь, что твоего дракона легко завалить было? Намахались во как. Так что пусть сперва твои подданные нам всем поесть принесут.

— Мне пока не надо, — быстро сказал Избор. — У меня, слава Богам, мешок не пустой.

— Ты чего? — Изумился Исин. — Они же…

Избор дернул головой и тот умолк.

— Ну смотри…

— И чтобы без всяких там штучек, первым все ваш князь пробовать будет. А если нам с ним ваша готовка не понравится, то он первый об этом узнает.

Богатырь резко встряхнул Картагу.

— Как же… — спросил кто-то из старичков.

— А так. Я сказал — ты сделал, — холодно сказал Масленников, показывая, что время скоморошничания прошло. — Вот мы сейчас пойдем, а часа через два чтоб слева от дороги ковер лежал, и еда чтобы была горкой навалена для нас и для вашего князя. Будем мы довольны — то и ему плохо не будет.

Гаврила еще раз тряхнул князем и тот, лязгнув зубами, соизволил ответить.

— Делать все так, как просит мой самый большой новый друг.

Старички исчезли с поляны так стремительно, что Избору стало ясно — все их приказания будут неукоснительно выполнены.

— Не обманут? Как думаешь? — спросил Исин думая, конечно, больше не способности старичков приготовить роскошный обед через два часа, а очередную подлость через пятнадцать минут.

— Пусть только попробуют! — сказал Гаврила. — Мы будем настороже!

А Избор ответил.

— Помойся. Чистого человека обмануть завсегда сложнее…

Он сам вернулся в ручей и, не сводя глаз с мешка, принялся смывать с себя грязь и копоть. Ворон, уснастившийся на елке уныло каркал, глядя как воевода поганит его поляну. Исин больше из желания насолить пернатому вору крикнул: