Владимир Перемолотов - Внешний враг

— Удавил! — восторженно сказал Исин. В его голосе звенело торжество, словно все это сделал он сам. — Он его голыми руками удавил!

Джин несколько мгновений еще крутил вражью шею и только убедившись, что зверь не дышит, бросил тушу себе под ноги. Потревоженное золото еще текло по углам и он настороженно вертел головой, стараясь отыскать новую опасность до того, как та сможет превратиться в беду.

— Эй! — негромко крикнул Избор. — Джин! Иди сюда!

Ослепленный темнотой джин неторопливо повернулся отыскивая говорившего.

— Кто зовет меня? — пророкотал грубый голос. — Кому еще жить надоело?

Иосиф за спиной воеводы попятился и Избор, успокаивая, положил ему руку на плечо.

— Твой новый хозяин. Ты же знаешь закон.

Джин наконец, определив, где стоят люди, пошел к ним. Его шаги наполнили подземелье грохотом и сопением. От этого шума и от темноты он казался даже более громадным, чем уже знакомые им Мурины джины.

— Зачем он тебе? — спросил за спиной голос Гаврилы. — Помог и на том спасибо…

Не отрывая глаз от грозной фигуры Избор отозвался.

— Муря нас нашел и остроголовые найдут. Мы ведь не на хитрость свою надеялись, а на скорость… А где она теперь? Остроголовые как в себя придут, так обязательно за нам увяжутся. Так уж пусть лучше через это подземелье пройдут, чем другой дорогой…

Подхватив с пола тлевший сундук джин двумя взмахами раздул в нем пламя и осветил людей перед собой.

— Ну, кто из вас?

Он собрался, было, расхохотаться, удивившись выпученным от удивления мальчишеским глазам, но Избор опередил его.

— Как звать тебя? — холодно спросил воевода голосом, заставляющим повиноваться.

— Сулейман, хозяин…

Джин выпрямился и голова его ушла в темноту.

— Сулейман, — повторил Избор, задумавшись. Джин стоял перед ним разглядывая обожженные руки и кривясь от боли. Наконец Избор полез за пазуху и достал ковчежец. Джин что-то почувствовал и попятился.

— Что ж ты как лошадь?

Гаврила легонько потрепал его по колену — выше не доставал.

— Я чую силу…

Масленников обернулся и увидел тусклый блеск серебра.

— Ты чего?

— Так нужно.

Задрав голову он поймал взгляд джина.

— Не бойся… Это добрая сила. Сейчас ты на несколько минут уснешь, а потом проснешься.

Не отводя глаз от ковчежца Сулейман кивнул.

— А через какое-то время сюда спустится много людей. Убьешь их сколько сможешь, а потом — свободен. Иди на все четыре стороны.

Осторожно, словно еще сомневался стоит ему это делать это или нет Избор откинул крышку, готовясь увидеть действие волшебства. В это раз оно коснулось только джина. Обессиленный магией он в одно мгновение упал на колени, а потом просто скатился в низ с золотой горы. Несколько долгих секунд Избор держал крышку открытой, упиваясь властью над этой громадой, задавившей огнедышащего зверя и над двумя колдунами, что остались где-то наверху.

— Закрывай! — ударил его по плечу Исин, не выдержав напряженного ожидания. Воевода только повел плечом. Если уж что-то делать, то делать наверняка. Колдуны остроголовых, по крайней мере те, что еще оставались в живых, должны были наверняка добраться до этого подземелья и лишние мгновения тут шли только на пользу делу.

Крышка ковчежца щелкнула, обрезая волшебство и из темноты поднялся Сулейман. Джин тряс головой и стряхивал прилипшие к коже монеты.

— Ты все понял?

— Все, хозяин!

— Тебе ждать — нам идти…

Солнечный свет, что лился сверху добавлял сил, как живая вода и манил к себе, как свет костра манил бы уставшего путника, а свет очага — голодного. Он был намеком, обещанием, говорившим о просторе, зеленой траве и свежем воздухе и Гаврила смотрел туда, пока голова у него не закружилась. Подошедший сзади Исин ткнулся в спину.

— Что встал?

Масленников обернулся и хазарин увидел на его лице отблеск солнца. Быстро вскинув глаза к каменному своду улыбнулся.

— Неужто вышли?

Гаврила отвернулся. Рано было еще радоваться, рано.

— Пока только дошли.

Хазарин у него за спиной нетерпеливо заерзал и он подвинулся, сколько мог, что бы дать тому возможность посмотреть на красное, предзакатное небо.

— Вечер…

— Скоро стемнеет, — согласился богатырь. Не двигаясь дальше они ждали когда их нагонят Избор и Иосиф. Звук их шагов уже долетел до них.

— Что там у вас? — спросил Исин. — Куда пришли?

— Тут ход наверх. Небо видно…

Ход был узкий и ни Избор ни Иосиф не могли подойти ближе.

— Что встали тогда? Вылезайте…

— Все не так просто.

Каменный свод в этом месте нависал низко, но в одном месте стену распорола трещина поднимавшаяся вверх. И не просто вверх, а как раз туда, куда нужно. Сотник смотрел на небо, прикидывая как им туда придется добираться, как около лица пахнуло ветром и тяжесть уже привычно сжимавшая плечо когтистыми лапами исчезла так, словно ее и не было вовсе. Исин осторожно повел плечом, прислушиваясь, как хрустят кости, потом осторожно коснулся плеча пальцами. Не найдя там ничего он на всякий случай пощупал воздух над плечом, но и это ничего не изменило. Совы на плече уже не нашлось. Он вздохнул и разгоняя застоявшуюся кровь, взмахнул рукой. Позади не злобно выругался Избор:

— Ослеп что ли? Чего размахался?

Хазарин щурясь на силуэт в темноте кивнул.

— Угадал. В самую точку угадал.

— Что? — уже всерьез спросил воевода. — Глаза?

— Мурина сова улетела, — сказал Исин. Избор, так и не поверивший хазарину, плюнул.

— Тут не до шуток, а ты…

Хазарин поднял брови. Он и не шутил вовсе…

— Что за старик! — сказал сотник. — Вечно когда нужно так его не сыщешь.

Гаврила понял, что сотник имел в виду Мурю и полюбопытствовал.

— Сейчас-то он тебе зачем? На ковре полетать захотелось?

— При чем тут ковер? Хватило бы и веревки, что он сверху сбросил бы.

Избор хлопнул хазарина по плечу.

— Перебьешься! Совсем обленился — и колдуна ему подавай и веревку…

Гаврила пощупал края трещины, посмотрел наверх.

— Ну-ка дайте место…. Отодвиньтесь, — решительно скомандовал он. Товарищи его вернулись в проход, освобождая место. Гаврила не оглядываясь на них, встряхнулся, словно собака, что только что вылезла из воды и уселся в трещине так, что бы спина упиралась в один край, а ноги в другой. Несколько мгновений он неподвижно сидел и Иосиф не удержался.

— И что? — спросил он. — Ее же не раздвинешь! Камень все-таки.

Масленников не стал отвечать — не до того было, на всякие глупости откликаться.

— Чудак! — объяснил мальчишке хазарин. — Он только глыбу побольше отколоть хочет!

Гаврила не ответил и ему. Даже в полусвете было видно, как его лицо наливается кровью.

— Он…. — начал, было Избор, но договорить не успел. Гаврила зашипел, как рассерженный гусак и перебирая то ногами, то плечами начал рывками подниматься к свету. Воевода поднял светильник повыше и застыл так. Гаврила взбирался наверх по паучьи быстро, но потом остановился. Внизу молчали.