Генри Олди - Шмагия

Старомодный взгляд с удовольствием изучает открывшийся пейзаж.

Крепкое телосложение напоминает о себе.

— Я в вашем распоряжении, сударыня!

— Я бы хотела поднять тост.

Бокал игристого вина кипит пеной. Браслет из нефрита спадает ниже запястья, когда изящная ручка возносит бокал на уровень лица. Слабо звенят колокольцы браслета. Голубые вены еле заметно струятся под снежной кожей.

— За мудрых мужчин, способных видеть тайну! За сильных мужчин, чьи поступки выше скудной морали обывателей! За настоящих мужчин, не боящихся прорывов в неведомое! За вас, магистр Андреа!

Глоток вина. Глоток восторга, горящего в сапфировом взгляде. Затаив дыхание, малефик берет с подноса чарку с чем-то крепким. Жгучий ком рушится прямо в сердце. Кыш, меланхолия! Прочь, дурные предчувствия! Змеи расползаются, таятся по углам. Дама смеется. Она замечательно смеется: легко, открыто. Совсем по-детски прикусывая нижнюю губку, чтобы унять смех.

Тщетно.

Веселье заразно: теперь хохочут оба.

Поступки, которые выше морали, Андреа оставляет на совести возраста дамы. Все-таки она очень молода. В ее годы, беседуя с опытными кавалерами, принято восхищаться чем-то запретным, исключительным. Или это милый намек на продолжение?

— Благодарю, сударыня. Мы знакомы?

— Нет. Но я давно мечтала познакомиться с лучшим учеником Кольрауна.

— Мечты однажды сбываются?

— К счастью, да.

— Полагаю, вы пришли на банкет с отцом?

— А почему не с мужем? Или с женихом?!

— О нет! Вы убиваете меня! Скажите, что вы пошутили!

— Я пошутила. Вот моя визитная карточка. Достаточно поджечь уголок на пламени свечи, и путь откроется. Вы понимаете?

— О да! Я понимаю!

— Я не ошиблась в вас…

Все переженились, а бедному колдуну не повезло. Глупости! Богатому колдуну — тьфу ты! магистру! лучшему ученику!!! — подфартило пуще всех. Дурные предчувствия — ерунда. Профессиональная болезнь малефиков. Жизнь прекрасна. Судьба нарочно выжидала, желая тихонько подкинуть нищему не медяк, а белое золото. Белое, пышное золото, с легкими веснушками. В сильно декольтированном кошельке.

Галантный и опытный кавалер Андреа Мускулюс, магистр Высокой Науки и любимец юных прелестниц, раскланивается.

Банкетная зала сладко плывет корветом по океану.

— Если захотите, вы всегда сможете меня найти. После вашего подвига в Ятрице, думаю, у нас найдется много общих интересов. Я смею надеяться, сударь, что вы окажетесь выше мелких предрассудков?

Кружевная мантилья скрывает красоты пейзажа.

— Разумеется! Куда вы? Так скоро?…

Ушла. Упорхнула, улетела, стуча каблучками.

Малефик украдкой подносит визитку к губам. Вдыхает аромат духов: терпкий, чуть горьковатый. Ноздри трепещут, сердце стучит, а рассудок, затуманенный счастьем и вином, лезет с дурацкими комментариями. Видно, недостаточно затуманен. В облаке духов сквозит холодок умелого заговора. Одно открытие пути было бы теплее. Гораздо теплее.

Новая чарка просится в руку.

— Хм-м… забавно…

Визитка красавицы сделана из кожи. Тончайшей, словно лепесток розы. Мастер Леонард мог бы много сказать на этот счет. Но и мастер Андреа тоже не случайный простак. На ощупь кожа своеобразна: подобие лилльского сафьяна, хотя есть различия. Малефик готов поклясться, что снимали кожу иначе, чем просто во время линьки. Есть такие раковины с острым как бритва краем… Овал Небес, надо было тайком считать мана-фактуру синих глазок и алых губок!

Впрочем, уже не надо.

По светлому фону визитки проступает темная, выжженная надпись:

«Наама Шавази, м. в. к., Совет Высших Некромантов Чуриха».

Крохотная стрелка указывает на уголок, который следует поднести к горящей свече для открытия пути. Стрелка — для дилетантов. Или для амурчиков, пустоголовых гениев: стрелами амурчики исподтишка поражают разных болванов, пьющих сверх меры. Действительным членам лейб-малефициума и без указателей понятно, зачем украшают углы руной Дамбалла.

«Если захотите, вы всегда сможете меня найти…»

Счастливый, сияющий, удовлетворенный Андреа Мускулюс залпом опрокидывает чарку. Тянется к ближайшему подносу за следующей. Предчувствия его не обманули! Ждал дурного и дождался. Значит, талант малефика по-прежнему блистателен, а чутье острей любой раковины, даже той, которой сдирают кожу на визитки милым дамам из Чуриха. Жизнь продолжается, судари мои!

Меж бровями чешется третий глаз.

Одни говорят, что это к выпивке, другие — что к приключениям.

Здесь и далее — избранные цитаты из поэмы «Вертоград» Адальберта Меморандума, народного ятрийского поэта, штабс-секретаря Ложи Силлаботоников, автора «Куртуазного Декларата».