Ольга Денисова - Придорожная трава

– Она хотела нас укусить. У нее такие холодные руки!

– Да вы все это придумали! – подначил Сережка.

– Ничего мы не придумали, – ответили девчонки хором.

Илья решил не выходить в столовую, а послушать их рассказ из спальни – пусть говорят спокойно.

– Ну, подумаешь – укусит! Велика беда, – хмыкнул Сережка.

– Ага! У нее ядовитый зуб! Она сама нам сказала. Если им укусить в шею – человек умрет! Марта кинула на нее одеяло, и пока она выпутывалась, мы вылезли на балкон и закрыли дверь. А потом спустились вниз по трубе!

– Знаешь, как нам было страшно!

– Мы даже кричать не могли, потому что мама бы проснулась и отправила нас обратно в спальню!

– И она за нами гналась, когда мы сюда бежали!

Их рассказ прервался истошным визгом. Илья выскочил в столовую и первая, кого он увидел, была Мара. Девчонки вместе с одеялами взлетели на лавку, а перед столом, широко раскинув руки, стоял совершенно белый Сережка, закрывая собой подружек.

Мара хохотала и делала вид, что тянет к нему руки.

Илья прикрыл Сережку собой и сжал губы:

– Ну? Ты и моего ребенка хочешь отсюда выжить?

– Да нет, – Мара продолжала смеяться, – просто так забавно, как он их защищает!

– Слушай, красотка! – Илья наклонил голову, – что ты до детей докопалась? Ты мамашу их пугай, больше проку будет.

– А то что? Что ты мне сделаешь?

– Поленом по голове получишь, – серьезно ответил Илья.

Мара перестала смеяться:

– А я тебя укушу, – она показала зуб.

– Кусай, – Илья протянул ей кулак.

– Что, понравилось? – снова рассмеялась Мара, – сколько ночей ты меня вожделел?

Илья смешался.

– Ну, не при детях же… – почти шепнул он.

– Ой, мамочки, какие мы скромные! Девчонок я все равно достану, а то их мамаша никогда не поверит, что ей надо отсюда убираться. Слышали, котятки? – Мара поднялась на цыпочки и заглянула Илье через плечо.

– Не надо их трогать, – мирно и серьезно попросил Илья.

– Почему это?

– Они маленькие.

– Да не меньше меня! – хмыкнула Мара. И точно – роста в ней было не намного больше, чем в близняшках.

– Я тебя очень прошу…

– Да? И что мне за это будет?

– А чего ты хочешь?

– Чего я хочу, ты мне не дашь. Не настолько мне это нужно, чтобы тебя убивать…

У Ильи екнуло сердце – он понял, на что она намекает. И подумал, что рано или поздно она этого добьется. Чем дольше он с ней общается, тем сильнее хочет умереть в ее объятьях. Может быть, ее яд все же оставил в нем свой след, а может, это свойство всякого суккуба?

– Испугался? – ехидно спросила Мара.

Илья покачал головой и усмехнулся:

– Нет, я подумаю над твоим предложением. Но сегодня я к этому не готов.

– Я буду ждать, – она довольно улыбнулась.

– Детей не трогай. Пожалуйста.

– Пусть их мамаша уезжает отсюда, тогда никто их не будет трогать.

– Я поговорю с ней.

– Ты с ней уже говорил, и куда она тебя послала? Но можешь ей передать, что до купальской ночи они должны уйти. На Купалу их тут быть не должно, это последний срок.

– Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… – Илья не смог подобрать слова, объясняющее поведение Вероники.

– Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь – на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? – она снова привстала на цыпочки, – котятки, я завтра приду опять!

Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей это удалось, он так и не сообразил.

На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:

– Она ушла?

– Ушла, – Илья повернулся к детям, – спускайтесь и ничего не бойтесь.

– Она точно ушла? – переспросила вторая.

– Точно, – кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу, – ты молодец. Это было круто.

– Да ладно, – пожал плечами Сережка.

Девчонок пришлось снимать с лавки – они и рады были слезть, но мешали одеяла, в которых у них запутались ноги. Илья усадил их за стол и подвинул обеим кружки с чаем.

– Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет – зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет – пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.

– Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.

– А вы с ней вечером поговорили?

– Да, – хором ответили они.

– Ну и как?

– Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.

Илья недовольно покачал головой. Ну, а чего он ждал от Вероники?

– Завтра утром мы с ней поговорим, – кивнул он девочкам, – я же обещал.

– А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? – спросили они хором.

– Конечно, можно, – улыбнулся Илья, – ну не гнать же вас на улицу.

Он представил, в каком ужасе они спускались со второго этажа, как бежали через Долину к избушке, в темноте, в тапочках… Нет, Веронике надо обязательно объяснить, что так вести себя нельзя. Даже если это детские фантазии, разве они менее реальны для ребенка, чем то, что можно пощупать руками?

Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Ну не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более дома они вряд ли уснут.

– Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?

Сережка помотал опущенной сонной головой.

Илья перенес девочек в спальню, чтобы не вытаскивать их из одеял, в которых они пригрелись, и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если считать, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», это было неудивительно. Сережка к тому времени занял место у стенки.

– Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?

– Да.

– Я ее не так представлял.

– А как?

– Я думал, она страшная. А она… – Сережка мечтательно вздохнул, – она красивая.

Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!

– Пап, а она опасная?

– Для тебя – нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.

– Они не любят людей?

– Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.

– А можно этому научиться?

– Не знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.

– Но человек же царь природы?

– Нет, не царь… – Илья вздохнул, – он – ее венец. Чувствуешь разницу?

– Наверно, – неуверенно ответил Сережка, – а почему здесь нельзя жить?