Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Алан Окделл был первым из рыцарей Талигойи.

– Алан был добрым малым, хоть и глуповатым. Он не виноват в том, что из него сотворили ваши наставники, хотя это и не предел. Самым мерзким из подсунутых мне идеалов был некий эр, отказавшийся одолжить другу фамильную шпагу, но проигравший деньги, лошадей и заветное кольцо второго друга. Я был искренне рад, когда идеал отправился в Занху. Нет, не за карточные долги, за попытку убийства, ну да кошки с ним…

Благодарю вас за беседу, юноша, но мне пора в мой Закат. Понимаю, что трудно, но попытайтесь уразуметь: просто человек … любой – вы, я, король – ничто. Талиг – все. Нами можно и нужно жертвовать ради Талига, Талигом ради нас – ни в коем случае. Жертвуя им, вы жертвуете не одним человеком, хоть бы и коронованным, а будущим многих тысяч, а значит – новым Кругом. Вернее, Кругами…

Ворон мог глумиться над памятью Алана, мог ненавидеть Альдо, но последние слова не произнес бы никогда, а временщик, вешавший восставших на крепостной стене, – тем более. Это мог сказать перед смертью отец, знай он про Эрнани… Что поделать, Окделлы в самом деле похожи. Алан пожертвовал собой во имя своего короля. Ричард сотню раз закрыл бы друга и сюзерена грудью, но Талигойя ждала другого государя. Дикон понял это еще при жизни Альдо, но гнал от себя подозрения, и те обернулись Вешателем. Повелитель Скал гостя выслушал. Гостя… Самого себя!

Ричард любил Альдо, верил ему, шел за ним, он не бросил сюзерена и после смерти, только Талигойя превыше короля настолько же, насколько король превыше эория, хоть бы и Повелителя. Больше юноша не колебался. Он знал, что поступает правильно, что клятва, которую он даст сейчас, нужна и важна, как не было нужно и важно еще ничто.

Камердинер быстро и равнодушно подал парадный мундир. Орденов Ричард не надел, кроме самого первого. Талигойская Роза останется с ним до конца, а в остальном придется начинать заново.

Грядет новый Круг, но хозяин уходящего не вправе устраниться. Долг Скал – вырвать Ветер из рук временщиков и оставаться рядом, пока это необходимо. Конечно, для непосвященных мальчик какое-то время еще пробудет Олларом, но имя ничего не значит. В глазах Кэртианы Карл – Борраска. Повелитель Ветра. Хозяин Круга. Законный король, который похоронит порожденные Эрнани раздоры. Клинок Алана в обмен на меч Раканов, оказавшийся мечом Ветра, – это для сна, а для яви – прекращение вражды и служение юному королю. И его матери.

Хорошо смазанная дверь открылась, не скрипнув. Свечи, цветы, блеск вечной росы, синева сапфиров, юность, новый Круг – Круг Ветра… Ветер – это вечное утро и вечная весна – юная девушка с голубыми глазами. Святая. Королева. Мать короля. Любимая.

Одним ловким движением Ричард поднял кинжал и поцеловал клейменный вепрем клинок.

– Моя кровь и моя Честь принадлежат Талигойе и моей королеве.

—…потерял много крови. Его нельзя тревожить. Отойдемте, я вас выслушаю…

Карсфорн! Все еще тут…

– Господин начальник штаба, вы не имеете права отдавать распоряжения в обход командующего.

– Полковник Придд, вы тем более не имеете права обсуждать приказы вышестоящих.

Пора вмешиваться, иначе Карсфорн начнет распоряжаться… раньше времени.

– Полковник Придд прав. – Жермон произнес это достаточно громко, чтоб его услышали. – Что там у вас?

– Капитан Баваар со срочным докладом. – Гэвин все же образцовый начальник штаба. Не согласен ни с чем с самого утра, но исполняет.

– Я слушаю.

– Мой генерал… – Какие все же жалостливые морды у прожженных вояк. Чего только не навидались, а плевать на чужую смерть так и не выучились. Может, именно потому, что навидались.

– Я все еще командую авангардом, капитан. – И буду командовать и завтра, и послезавтра… До самого конца. – Докладывайте.

– Мой генерал. К находящемуся на переправе дриксенскому корпусу подошло подкрепление. Пехота. Артиллерия. Тяжелая конница. В общей сложности теперь их тысяч двадцать пять. Близко подойти не удалось, но пушки подтягивают к берегу, и пушки большие.

Вот тебе и Бруно… Задал задачку. Попрет здесь или у Штарбах? Или и впрямь нацелился на Доннервальд, а Печальный язык – обманка… Ну а обоз – это для самых недоверчивых… Треть армии здесь, две трети у Штарбах, хвост у Доннервальда. Треть у Штарбах, остальное здесь… Половина здесь, половина у Доннервальда… Все у Доннервальда, остальное – бред. Твой собственный… Ответ знают только Бруно и закатные кошки, но фельдмаршал прыгнул, а не поплелся по наезженной колее.

– Мой генерал, я очень сожалею о поспешно отосланных сведениях.

– Нечего сожалеть! – Лучше лежачий командующий, чем никакого. Отнесут на стены, и будем стоять… Стоять… лежать… Дидерих бы высказался изящней. – Вы куда, Гэвин?

– Отменять марш. – Карсфорн был искренне удивлен. – В связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

– В связи с открывшимися обстоятельствами нам… предстоит сдерживать двадцать пять тысяч. Только и всего. Во фланг фок Варзов нацелилось… в два раза больше. А старик сейчас не в форте за рекой, а на марше.

– Жермон, не хотите же вы…

Хочет. Закрыть глаза и забыть обо всем. Утонуть в выходящем из берегов тумане, поверить ложным маякам, послать все к кошкам и заснуть, но нельзя, потому что … нельзя .

– Гэвин, я запрещаю вам… превышать свои полномочия. По крайней мере, пока… – Уточнять не будем, придет время, сам поймет. – Ваше дело – привести подкрепление к фок Варзов. Быстро привести. У вас еще есть дела в форте?

– Нет.

– Тогда найдите мне бумагу и перо и отведите Баваара к Берку и Рёдеру. Пусть доложит то, что видел, и давайте сюда вашего врача. Полковник Придд, перед выступлением зайдете ко мне. У меня будет для вас конфиденциальное поручение.

Через двадцать лет парень будет маршалом, но эти двадцать лет ему нужно как-то прожить. Пусть скачет к Рудольфу. Прямо отсюда. С письмами, одно из которых о нем самом и о мертвом брате…

– Валентин, вы что-то хотите сказать?

– Мой генерал, полк готов к выступлению. Граф Гирке и в дальнейшем может исполнять обязанности его командира?

– Разумеется…

– В таком случае прошу оставить меня в вашем распоряжении. Я полагаю, что принесу здесь больше пользы.

Здесь… С умирающим командиром и тремя тысячами против двадцати пяти, если не сорока. Здесь он докажет… Раз и навсегда. Если, конечно, генерал Ариго не ошибается, а если ошибается? Мертвому спишется все, а тому, кто подыграл генеральскому бреду и остался в форте, который по всем раскладам возьмут? Такое может позволить себе Савиньяк, но не Придд.

– Нет, Валентин, я вас здесь не оставлю. Я понимаю, что вы ищете боя, но война только началась… Вы все еще четыреста раз докажете и Арно, и…