Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

Я рада, что тебя не было в Фельпе, потому что ты стал бы меня бояться. Говорят, ревность превращает женщин в демонов. Меня демоном сделали убийцы Муцио. Настоящие убийцы, не те, кто взял кошелек за удар кинжалом. Вот тогда я все и придумала. Как захватить Дуксию, пустив в ход шутку маршала Алва, о которой мне рассказал его офицер. Как добиться правды от убийц. Как вынудить Тридцать Девять принять наши условия. Я знаю, ты недоволен тем, что стал наследником. Этим ты тоже обязан мне и еще моему отцу. Он хотел, чтобы герцогиней стала я, и убедил в этом почти всех.

Глава дома Гампана думал, что я буду носить траур, а он – править; но отец знает, как сговариваться и продаваться, но не как брать за горло и не отпускать, пока не добьешься своего. Сеньор Фоккио этого тоже не знает, но он сможет сказать «нет», если поймет, что это нужно, а он поймет – об этом я позабочусь. Не буду лгать, я могла бы править, мне бы это даже понравилось, не будь у меня отца и братьев. Мужчинам семейства Гампана нельзя надевать корону и еще больше нельзя становиться наследниками, к тому же, Луиджи, я очень хочу жить. Я доношу траур по Муцио, я никогда не забуду моряка, научившего меня думать лишь о нем, но я слишком молода, чтобы вдоветь вечно.

Я хочу увидеть Ургот, Кэналлоа, Марикьяру, Талиг. Я должна встретить человека, который сделает Муцио моим прошлым, а себя – моим настоящим. Возможно, я кажусь тебе чудовищем, но я стала бы таковым, приняв корону, а сейчас я просто женщина, у которой отобрали счастье, а оно мне очень нужно. Прости, что я пожертвовала тобой, но друзьями жертвуют чаще, чем врагами, и потом твоему отцу нравится быть герцогом. Это нравится морякам. Это нравится Фельпу, которому ты служишь. Тебе это тоже понравится, когда ты привыкнешь. Я чувствую, кто годится для власти, а кто нет. Ты годишься.

До свидания, мой дорогой принц. Не сердись на меня и передай при случае офицеру для особых поручений герцога Алва мой привет и мой упрек. Он был достаточно вежлив, чтоб выразить мне сочувствие, и достаточно забывчив, чтобы не прислать мне обещанные стихи. Напоминаю тебе его имя – виконт Валме.

Храни тебя Создатель и Судьба.

Франческа Скварца».

Сапоги Дика вязли в желтоватой грязи, плащ и шляпа отсырели, хотя дождя и не было. В оставленных то ли священником, то ли садовником следах стояла вода, из раскисшей глинистой земли не пробивался ни один росток. И это воспетая поэтами кабитэльская весна! Казалось невероятным, что два года назад в эту пору доцветали нарциссы. Они появились еще до Фабианова дня, решившего судьбу последнего из Окделлов. Тогда Ричард встретил и друзей, и врагов, хотя нет… Эра Августа он узнал раньше, но Фабианов день подарил ему Катари и жизнь. Добейся Дорак своего, род Повелителей Скал пресекся бы навсегда. Лжекардинал знал многое, недаром он прикармливал Академию! Кто-то из ученых подсказал, что Надор и Роксли обречены; Дораку оставалось лишь запереть непокорных в фамильных ловушках и ждать, но Кэртиана хранит избранных. В тот раз она приняла облик Катари, упросившей своего мучителя взять сына Эгмонта. Потому и кажется, что все началось у подножия ныне снесенной колонны, а встреча с эром Августом в гостинице со смешной вывеской была позже…

Ричард закинул голову, разглядывая сжимающие небо крыши. Тонуть в грязи рядом с мощеной дорожкой глупо, но камни Багерлее вобрали в себя слишком много ненависти и боли. Где-то здесь молилась и ждала палачей Катарина и вместе с ней – Айрис. Надо спросить коменданта, где бывшие комнаты госпожи Оллар, и осмотреть их. Там могли остаться какие-то вещи или надпись… И нужно взглянуть, где содержали Спрута. Сколько достойных людей нашли в Багерлее смерть, а трус и предатель вышел на свободу, обманув своих спасителей.

Придду поверили, потому что пролитая Людьми Чести кровь была настоящей. Узнай столица о победах Альдо чуть позже, Валентин разделил бы судьбу семьи, а Катари получила свободу из рук Альдо и не считала бы себя обязанной мужу! Все испортили бегство временщиков и бестолковая выходка Оллара.

– Прости, мой мальчик, я заставил тебя ждать. Когда остаешься наедине с совестью и Создателем, время течет слишком быстро, хотя я же забыл… Ты нашел себе других богов, а чистая совесть молчалива. Это я погубил тех, кого хотел спасти. Ты и ее величество уцелели чудом…

Штанцлер подошел очень тихо, а вернее, это Ричард слишком глубоко задумался.

– Я вас подвел, – сказал Дик то, что должен был сказать сразу же. – Ворон догадался обо всем… Я ничего ему не говорил. Ничего!

– Ты же Окделл, – вздохнул бывший кансилльер. – Я слишком долго жил среди мерзавцев с двойным дном и забыл, что подлость доступна не всем. Даже ради достойной цели. Алва все прочел по твоему лицу… По сути, я развязал кэналлийцу руки, ему осталось лишь отослать тебя и исчезнуть самому. Остальное доделал Сильвестр… Я не мог, не могу понять лишь одного: как тебя уговорили уехать к Раканам… Поверить, что сын Эгмонта бежал, я не мог.

– Я не бежал!

Как объяснить, что его ни о чем не спрашивали?! Святой Алан, да с ним вообще не разговаривали – впихнули в карету, довезли до границы и выбросили, швырнув кошелек с золотом…

– Конечно, нет. – Штанцлер поправил плащ; на Дика он старался не смотреть. – Я не вправе тебя ни о чем спрашивать, к тому же ты слишком легко одет. Отведи меня назад или позови кого-нибудь. К сожалению, я не могу ходить по Багерлее без сопровождения.

– Эр Август, что вы хотите знать?

Влажный холод забрался не только под плащ, но и под камзол, но уйти в тепло, не объяснившись, Дикон не мог. Мнение спрутов и прочей мерзости его не заботило, даже Робер мог думать что угодно, но Штанцлер должен понять. И поверить.

– Мне важно лишь одно. – Голос бывшего кансилльера слегка дрогнул. – Как вышло, что ты оказался в безопасности, а десятки людей были схвачены по обвинению в покушении на жизнь Алвы? В том числе и ее величество…

Мы живем в ужасные времена, Дикон, а ужасные времена рождают ужасные подозрения. Люди начали говорить, что ты купил себе жизнь ценой даже не признания, а оговоров. Ты сказал, что хотелось Ворону, и он тебя отпустил. Конечно, окажись ты в руках Дорака, ты был бы давно мертв, но Алва живет по своим законам. Его слову можно верить, ты успел это узнать и выжил.

– Вы… вы тоже так думаете?

– Нет, – медленно проговорил эр Август, – теперь не думаю, но… Был страшный миг, когда я поверил. После убийства несчастных Ариго… Я не могу назвать то, что сделал Ворон, иначе, хотя он не нарушил ни единого правила. Этот человек убивает законом, как шпагой. Так было в Сагранне, так было на суде… Окажись Альдо Ракан чуть больше мальчишкой, на троне бы вновь сидел Фердинанд.