Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Якорь тебе в глотку! – аж взвыла Зоя. – До тебя не доперло еще?! Нас отбрасывает. Луна молчит, а оно все равно отбрасывает. Мы не можем ничего, только звать, а малявка не слушает. Она пляшет. Ей нравится… Я не знаю, что делать, но нельзя же вот так… Ни кошки не делать и ждать, кого первым? Мы не можем ничего, можете только вы… Кто еще горячий. Хватит отворачиваться, поняла?! Кроме тебя, некому. Вы же все глухие, как пни. До шквала не очухаетесь, а как завидите, так удирать. Самое оно под зад огрести и на дно. Всем…

– Что-то случилось? – Селина стояла в распахнутых дверях. – В Олларии? Да? Я же… Мама, я же говорила, когда мы уезжали!

– Говорила…

Стук колес по мостовой, запах дыма, живой Реджинальд, живая Айри… Селина что-то чувствовала на самом деле, или ей это кажется теперь? Мы всегда умнеем, когда становится поздно.

– Зоя, – дочка с надеждой смотрела на мертвую капитаншу, – что нам делать?

Капитан Гастаки опять принялась месить грязь. Как лошадь причетника из Кошоне. Хорошая была кобыла, добрая… Здоровенная капитанша фыркнула и протянула было руку к Селине, но, словно ожегшись, сунула в карман.

– Убирать паруса надо, – посоветовала она, – и становиться носом к ветру. Ясно?

Это был покой, то самое небытие, о котором Эпинэ мечтал последние месяцы. Оно пожрало тревогу, дела, тоску, тюрьму, утопив бытие в первозданной доброй тьме. Потом послышались голоса. Дэвид, Дикон, Карлион, Берхайм, кто-то еще, знакомый и настырный… Спор или ссора прорвались сквозь блаженную дрему, и Робер подумал, что это все еще сон. Ему снится суд над Алвой, потому что ни в особняке Эпинэ, ни у Марианны, ни даже в гимнетной не могло собраться столько судейских. Сэц-Ариж их просто бы не впустил, особенно Фанч-Джаррика… Робер вспомнил обладателя еще одного голоса, редкого урода, но просыпаться все равно не хотелось. Эпинэ приоткрыл глаз, увидел оштукатуренную стену, понял, что заночевал в казарме, и внезапно решил, что еще полежит. Недолго. Четверть часа, не больше… Время поджимало все сильней, оттягивать разговор с Халлораном и дальше становилось опасным.

– Я не желаю вас больше знать! – закричал из тут же вернувшегося сна Дикон. – Бесчестный трус!

– Это я не желаю вас больше знать. Ваш никчемный отец погубил не только свою жизнь и жизнь своей супруги. Он бросил тень на множество фамилий…

– Прекратите, – оборвал спорщиков Дэвид. – Это не имеет смысла…

– Я не понимаю, граф, как нас с вами могли поместить вместе с этими людьми? Мы только исполняли приказы. Их приказы! Это богопротивно, но они ставили себя выше других, возводя свой род к древним демонам…

– Вы все перепутали, – хохотнул Рокслей. – Возвращение Олларов – это возвращение олларианства. Забудьте о демонах и вспомните об Алве.

– Я делал все, чтобы ему помочь, – веско и уверенно объявил еще кто-то, – потому меня и отстранили. Заменили тем, кто ставил желание узурпатора выше закона и долга…

– Не смейте оскорблять Альдо… Государя!

– Узурпатора, Окделл. Узурпатора и святотатца.

– Вы так говорите из-за того… Потому что я не могу сейчас…

– Не будьте смешны…

– Подлец…

Стук. Звон. Вопль. Скрип двери. Холодный чужой голос, сбивчивые оправдания. Отбросив плащ, Робер сел. Потом торопливо вскочил, потянулся за шпагой, не нашел и все вспомнил. Ноху. Смерть. Арест.

Чуть ли не бегом преодолев анфиладу, Эпинэ ворвался в комнату с рассохшимися креслами. Светало, можно даже сказать, рассвело. Серый, лезущий в окно свет облеплял серые же лица. Невыспавшиеся, злые, растерянные. За ночь к Карлиону с Берхаймом прибавились Феншо, несколько судейских во главе с Фанч-Джарриком и Дикон с Рокслеем.

– Как твое плечо? – резко спросил Робер, оттирая мальчишку от судейских. – Очень болит?

– Нет, – соврал Дикон. – Не болит. Меня еще хватит, чтобы… Чтобы…

– Доброе утро, – возвестил от порога комендант Багерлее. Видимо, он имел обыкновение здороваться с заключенными. – Сейчас вам принесут завтрак, после чего вы будете препровождены во дворец. Поступило распоряжение на всех, кроме Ричарда Окделла, надеть ручные кандалы. Приношу свои извинения, приказ есть приказ.

Ублюдки успели сорвать гербы Раканов и вынести портрет Альдо. Место сюзерена занял раскопанный в какой-то кладовке Франциск. Марагонский бастард, опираясь на свод придуманных им законов, смотрел из чужой рамы на тех, кто так и не признал власть его отродья.

– Герцог Окделл нездоров. Ему нужно сесть.

Робер… Ну кто его просит?!

– Если этого требует милосердие, пусть сядет. – Какой у Кракла визгливый голос. Достаточно услышать, и станет противно. Как только сюзерен мог приблизить такую мразь?! Даже не эория…

– Повелители Скал садятся и встают, когда считают нужным, – отрезал Дикон. Кракл переглянулся с Вускердом и Кортнеем. Супрем пожал плечами, экстерриор скривился.

– Короли Талига милосердны и снисходительны, – Вускерд послал верноподданный взгляд намалеванному узурпатору, – особенно к тем, чей разум помрачен болезнью или же дурной наследственностью. Тем не менее предупреждаю Ричарда Окделла и тех, кто разделяет его вину, что неповиновение и оскорбление высочайшей фамилии и действующих ее именем лишь ухудшит их положение.

– Молчите, Окделл, – зашипел Карлион, – из-за вас… Из-за вашего предательства…

Ричард ударил. Со всего маху, так, как когда-то Эстебана. Вернее, хотел ударить. Помешала сломанная ключица, но Карлион все равно сел на пол. Ричард тоже пошатнулся. Он бы упал, не подхвати его Рокслей.

– Так вам и надо! – бросил Дэвид то ли юноше, то ли скулящему Карлиону.

– Я требую защиты, – возопил тот. – Защиты и справедливости! Меня вынудили… Глава Дома и моя родственница. Из уважения к ее горю я проявил слабость… и поддержал ее сына. Я надеялся со временем уговорить его, раскрыть глаза, но гер… Ричард Окделл угрожал мне и прочим своим вассалам. Берхайм это подтвердит… Он приказал нам приговорить герцога Алва к смерти, угрожая… разорить наши земли и…

– Ложь. – Дэвид был краток. – Рокслеи – вассалы Скал, но мне Ричард Окделл ничего подобного не приказывал.

– Конечно, – вылез Берхайм. – Рокслеи в заговоре с самого начала. Их не надо было принуждать. Талиг помнит, что совершил Генри Рокслей, поднявший руку на своего короля.

– Окделлы, Рокслеи и Эпинэ, – подхватил Феншо, – подняли мятеж и многих вынудили к нему примкнуть, используя все имевшиеся у них средства. От угроз и обмана до прямого подкупа. Я готов подтвердить это под присягой…

– Покойный узурпатор был орудием в их руках, – подсказал Карлион. – Он бы никогда не занял столицу, если б не заговор Рокслеев.