Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

"Ты прав".

– А ты что думал? Что я просто издеваюсь над ней, как обычно, тебе же по привычке лгу? Да? А, постой, постой, ты ведь именно так и думал? Значит, наш совершенный бог истины не такой наивный простачек, готовый верить всем и во всем, как мне показалось? Ты все-таки сомневаешься? И не только в правильности своих поступков? – его лицо – маска человеческой плоти – оставалось невозмутимо, однако внутри все клокотало от с трудом сдерживаемого смеха.

– Нет никого, кто был бы совершенен во всем и всегда.

– Это конечно. Но ведь нет правила без исключения. И таким исключением в нашем мироздании всегда считался ты.

– Считаться и быть – разные вещи.

– Ты снова прав. И это удивляет меня куда больше столь ожиданной ошибки. Провести столько времени в мире людей, которые только и делают, что восхищаются тобой, преклоняются, славословят… – он качнул головой. – Тут любой бы уверовал… И стал таким, каким тебя видят все. Вот взгляни на меня: я ведь не всегда был мерзавцем, негодяем, злодеем и так далее и тому подобное. Просто все считали меня таким. А я не особенно сопротивлялся. Ведь это по-своему забавно – соответствовать тому, чего от тебя ждут. Молчишь… – улыбка скользнула у него по губам. – А любой другой на твоем месте уже давно возмутился: как можно сравнивать меня и тебя! Хотя… – прищурившись, Нергал взглянул на Шамаша, – может быть, все дело лишь во времени. Пройдет вечность – и все изменится, – его лицо погрустнело, и он, сам не зная почему добавил: – хотя, мне бы очень не хотелось, чтобы это было так. Уж лучше б я ошибся… С тобой… таким какой ты сейчас, занятно. Нет, просто здорово! Ты прав – разговоры лучше дела. И сколько всего узнаешь! А, главное, какое удовольствие получаешь. Оставаясь при этом ну абсолютно ни в чем не виноватым!

– Ты хотел видеть меня, чтобы сказать это?

– Я хотел взглянуть на тебя. Какой ты на самом деле. Не в мгновение кризиса с его безумным напряжением и мыслью о спасении, а в самый обычный день, вот как сейчас… – он огляделся вокруг, видя не бледные бесцветные стены жалкого жилья старухи, а весь лежавший за ними город, целиком и в мельчайших деталях. – Ты всегда был честен со мной, видя ту грань между добром и злом, что есть во всех, даже том, кто повелевает силами тьмы… Прости за весь этот пафос, но он нужен как предисловие к тому, что я хотел сказать. Этот город будет моим. Я не угрожаю, нет, просто констатирую факт. Так буде. Не сейчас. Может быть, завтра, может быть, в конце этой вечности или даже в начале следующей, но будет.

– Зачем…?

– Что – зачем? – не дав ему договорить, поспешил с ответом Нергал.-Зачем я говорю тебе это? Потому что хочу, чтобы ты знал. И мучался этим знанием. Ведь…

– Зачем тебе Керха, Нергал? – прервав его, Шамаш полностью задал тот вопрос, который был не верно понят собеседником.

– Она должна быть моей!

– Ты говоришь о городе, не женщине.

Губитель не сдержал смешок.

– А если мне нравится думать о городе, как о женщине? Пусть я бог, но, хвала тем, чьи фантазии сделали меня таким, какой я есть, мне не чужды людские страсти. Да и город этот в некотором роде женский – одна богиня-покровительница, другая. Так что…

– Великие боги! – донесся до них полный ужаса шепот старухи, которая вдруг представила себе, сколь страшным могло быть будущее, ожидавшее ее город, ее потомков.

– Не бойся, смертная. Какой смысл бояться того, что тебя не коснется? – стал по-своему успокаивать ее Нергал.

– Но других…

– А что тебе за дело до других? Живи одним днем, одним поколением, как учит тебя твоя вера – вот и все дела… И, потом, у твоего обожаемого бога солнца есть возможность изменить все это.

– Ты обещал, что не вызовешь Его на бой…

– Хватит, женщина! – поморщившись, остановил ее взмахом руки Нергал. – Мне уже начинает надоедать твое глупое упрямство! Как будто нет другого способа решить дело подобного рода, кроме как в бою… Давай бросим кости, – повернувшись к богу солнца, предложил вдруг он.

– Что? – Шамаш удивленно поднял на него взгляд.

– Все предельно просто: выпадет черное – Керха твоя. Я уйду. И забуду о ней навсегда. А выпадет белое… Что же…

– Я не верю в слепую судьбу и не поставлю даже одну единственную жизнь, не то что будущее целого города на камень.

– Не веришь в то, что выиграешь? – усмехнулся бог Погибели.

– Керха не мой город и не твой. Пусть так и будет… Мне пора возвращаться, – отложив в сторону кочергу, Шамаш поднялся с каменного стула.

– Не мой и не твой, говоришь? – Нергал задумался. – Мне нравится, как это звучит…

Ты хочешь сказать, что готов обойти его своей заботой, если я не стану заносить сюда зло? Интересная мысль… Я почти готов согласиться с этим… Вот только, – он развел руками, – ты не сможешь исполнить этот уговор. Потому что уже дал слово другим. Ты ведь все-таки решил провести этот странный обряд, рожденный за гранью мироздания?

– Они просили…

– Они просили тебя вернуть тепло небесам, – прервал его Губитель. – Согреть землю, даря ей грядущее жизни, не смерти. Однако ты, как я погляжу, не особенно торопишься исполнять эту просьбу.

– Это невозможно… – видя, что бог солнца молчит, нервно сжав руки, заговорила горожанка, словно стремясь оправдать повелителя справедливости в глазах владыки погибели… или, может быть, своих собственных глазах.

Нергал ни взглядом, ни словом не выразил своего недовольства тем, что смертная решила вмешаться в их разговор, вставая совсем не на ту сторону, произнося совсем не те слова, которые он от нее ждал. Однако он не дал ей договорить фразы:

– Возможно. Для него – возможно все. Или, вернее сказать – все, чего он хочет.

Надо просто захотеть, верно? А если так, в чем дело, Шамаш? Скажи. Не мне – мне-то, собственно, в нынешнем мире даже лучше. А вот ей, этой смертной, одной из тех, кто почитает тебя от рождения и после смерти больше, чем других небожителей.

Какой бы ни была правда, тебе нечего бояться, что в тебе разочаруются другие – ведь она никому ничего не расскажет. Удобный свидетель, я уже говорил. А слова…

Нужно же их отрепетировать. Посмотреть на реакцию. Прежде чем говорить тем, чье мнение тебе дорого. А ведь рано или поздно тебе придется это сделать.

– Истина одна. Что бы мы ни думали о ней. И от того, будет ли она произнесена вслух или нет, ничего не изменится.

– Говори, Шамаш. Я задал вопрос.

– Ты ведь сам хочешь получить ответ, верно? И тебе не важно, что почувствует эта женщина.

– Да.

– Я мог бы растопить снега. Мог бы согреть весь этот мир. Он не столь уж велик – остров в бушующем море. Но никогда не сделаю этого. Потому что у него нет будущего за исключением того, что зарождается в снежной пустыне.