Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

Шамаш несколько мгновений пристально смотрел на него. А затем взял из рук Нергала подарок.

– Я передам. Прощай, – и он исчез во мраке ночной улицы.

– До встречи… – прошептал в полутьме комнаты Губитель. Тени и отблески огня скользили по его лицу, однако же, не придавая ему зловещий вид. Нергал казался скорее чем-то расстроен. – Жаль, – сорвалось вздохом у него с губ, – но когда мы встретимся в следующий раз, мы встретимся врагами, ведущими бой…

– Если тебе не хочется этого…

– Я бог Погибели, смертная! – резко повернувшись к ней, воскликнул Нергал. Его голос был грозен, а вид властен. Чувствовалось – еще мгновение, один неверно сделанный шаг, случайно оброненное слово и вся хранившаяся в его душе ярость выплеснется наружу.

Однако, даже если он хотел поставить на место забывшуюся женщину, а не просто играл в могущественного повелителя стихий, у него ничего не вышло.

– Знаю, – спокойно произнесла та, чуть наклонив голову. – Не пугай меня, не надо.

После того, что произошло, что я услышала, тебя не испугалась бы даже маленькая девочка, не то что старуха, которой все равно больше не жить, и которой теперь есть что вспоминать, о чем думать долгими снежными ночами во владениях луны. Я больше не боюсь тебя, повелитель страха.И правильно, что никто не видел тебя таким…

– Ты не боялась меня и раньше. Иначе бы не осмелилась даже стоять рядом со мной, не то что говорить. Что же до увиденного тобой… Ты разочаровалась во мне – я не столь жесток, как должен быть. Но, поверь мне, нынешний вечер – очень редкое исключение из правил, когда мне не хотелось быть таким, какой я всегда, каким меня привыкли видеть другие. Потому что у меня была другая цель… Придет полночь. Зажгутся черные звезды, выползут из своих нор мои слуги – призраки и демоны – и упаси ваш род встать на моем пути – не пощажу… Но ты говори, говори со мной, будь искренна и смела – я этого хочу… Ответь: а в Шамаше ты не разочаровалась?

– Нет! – как она могла? Наоборот – до сей поры в ней не было особенной веры в бога солнца. Если она и почитала Его – то по обычаю, вместе со всеми, чтобы не выделяться. Теперь же ее душа, признав в Нем своего господина, трепетала при одной лишь мысли о повелителе небес, одном воспоминании, растекавшимся блаженным теплом по сердцу.

– Но ведь он говорил со мной – своим врагом, врагом своих друзей, тем, кто чуть было не убил его.

– Ты тоже говорил с Ним!

– Я! Я – злодей. Мне все можно. Бить ножом в спину. Издеваться над беззащитными.

Губить невинных. А он – не может даже солгать.

– Господин Шамаш и не скрывал, что ты Ему неприятен. Он видит в Тебе врага.

– Что же он не вызвал меня на бой?

– Зачем? Он ведь уже раз победил тебя в этих стенах.

– Не напоминай мне об этом, если хочешь пережить эту ночь! – процедил Нергал сквозь крепко стиснутые зубы. Его глаза вспыхнули алым пламенем злости.

– Ты сам велел мне быть искренней, – спокойно напомнила ему старуха. Ее губ коснулась усталая улыбка. Умереть в такую ночь – это было бы прекрасно! Тогда время не успело бы стереть ничего из памяти и она б перенеслась в самый прекрасный и волшебный сон из всех возможных.

– Да. И, все же, я не советовал бы тебе злоупотреблять моей благосклонностью. Я – тот, кто привык во всем потакать своим желаниям, не заботясь о том, чтобы эти желания соответствовали данному слову.

– Спасибо, бог погибели.

– За что? – тот удивленно вскинул брови, сразу растеряв запал ярости.

– За совет.

Нергал рассмеялся:

– Да. Мне нравится твоя смелость. И поэтому я прощаю тебе дерзость… И знаешь что? Я готов предложить тебе просто так то, что другие покупают долгими годами верной службы. Хочешь стать бессмертной?

– Ты предлагаешь той, которую ждет вечность сна, бессмертие?

– Да. Сон – не для души. Он – для того, что остается от плоти. Подумай и о другой части себя. Ведь после того, что произошло этой ночью, моя женушка Кигаль вряд ли откроет для тебя врата в сад благих душ.

– Но… – по ее лицу скользнул если не страх, то его тень – сомнение. – Я ведь не совершила ничего плохого…

– Ты привела Шамаша навстречу с его врагом. Если бы сегодня я хотел его убить, мне бы это удалось. Или ты не считаешь это преступлением? Смертная, то, что хорошо заканчивается, не обязательно и начиналось так же хорошо.

– Но… – она сжалась, на глаза набежали слезы, в которых пока еще было больше удивления, чем боли.

– Это несправедливо? Да. Но Кигаль никогда не была богиней справедливости. Это – путь Шамаша. А Шамаш, в свою очередь, не вмешивается в дела сестры. Край смерти – не его владения. Так что, – он развел руками. Затем, выдержав паузу в несколько мгновений, продолжал: – Но я не хочу, чтоб ты страдала из-за меня.

Поверь – витать призраком над земным миром, преодолевая за один миг путь в тысячу дней, встречая утро в одном городе, а ночь – в другом, не так уж и плохо.

Может быть, даже интереснее, чем все время сидеть пленником в одном-единственном однообразном в своей неизменности саду. Я так думаю, будь твой обожаемый Шамаш простым смертным, он выбрал бы для себя именно такую долю.

– Я… – душа горожанки рвалась на части. Она не знала, что сказать. Страх толкал ее из стороны в сторону. – Я… Мне нужно подумать…

– Что ж, думай. Но лишь до рассвета. С последней тенью тьмы я уйду – с твоей душей или без нее – и уже не вернусь в этот город до тех пор, пока не умрет последний из тех, кто уже рожден. Все должно забыться. Поколение, помнившее о произошедшем здесь, должно уйти, сменившись тем, для которого все рассказы о прошлом будут только легендой, не былью…

Оставив позади дом, который, казалось, умирал вместе со своей хозяйкой, походя скорее на склеп, чем на жилище, Шамаш вышел на проулок – узкий и такой черный, что не обладавший способностью видеть в темноте мог бы пройти по ней лишь на ощупь, держась рукой за стену и осторожно вымеряя каждый шаг.

А тут еще дождь… Начавшись внезапно, он лил как из ведра. Вода словно перелившись через край переполненных ею небесных сводов, нескончаемым потоком летела вниз, наполняя воздух влажной прохладой. Поспешно смыв пыль и грязь с мостовых, она разлилась стеклянными лужами и тотчас запрыгала по ним, разбивая на мелкие осколки.

Ливень разогнал по домам людей, которых, знавших о приближении великого события и ожидавших его прихода под открытым небом, не смогла заставить разойтись ночь.

Еще совсем недавно заполненная толпами народа площадь опустела. Она стала похожа на залу в замке великанов, которую тысячи духов-невидимок спешат отмыть, готовя к возвращению после долгого отсутствия хозяев.

Шамаш остановился, запрокинул голову, подставляя лицо под капли дождя. Ему всегда нравился дождь. В нем было столько силы и, вместе с тем – слабости, радость свободы и текшая по щекам потоками слез грусть. Дождь был тем единственным, что вбирал в себя все стихии, соединяя их, перемешивая – воздух и огонь, воду и твердь. А, главное, он всегда был искренен, никогда не таил своих чувств – ярость была яростью, а ласка лаской. И спешил поделиться ими с другими, теми, кого застал в пути, даря покой забытья уставшим и гром пробуждения заснувшим…