Владислав Русанов - Стальной дрозд

А ведь получилось!

Сейчас испытаем творение чародейского искусства…

Легкая волна подогнала плавучий остров к берегу.

Кир осторожно ступил на траву. Да, покачивает, но в целом – очень удобно. Молодой человек уселся, поджав под себя ноги, и позволил реке вынести островок на стремнину.

Путешествие началось.

В кружении лиц на улицах Аксамалы еще не звенело то довольство жизнью и ликование, какое наблюдалось минувшим летом, но потихоньку-полегоньку на лица обывателей возвращались улыбки, в толпе звенел веселый смех. Каких усилий стоило правительству «младоаксамалианцев» накормить огромный город, многие предпочитали не вспоминать. И скорее всего, главную роль здесь сыграли не речи высокоученого мэтра Дольбрайна и не походы по округе небольших, но отлично обученных и прекрасно вооруженных отрядов из числа студентов и ополченцев, чьей задачей было уничтожение остатков войска Жискардо Лесного Кота.

Нет, поток торговцев из сел и городишек хлынул в Аксамалу после того, как расползлись слухи о красоте и отваге соправительницы – Фланы Огневолосой. За призрачную надежду увидеть хоть краем глаза спасительницу столицы крестьяне и арендаторы готовы были променять чертоги Триединого на Ледяную Преисподнюю. Они ехали за сотни миль, зачастую со всей семьей, везли зерно, овощи, фрукты, долежавшие до весны, гусей и кур в клетках и корзинах, гнали коров и овец. Дешево, конечно, не продавали… Но ничего тут не поделаешь – цены в Аксамале за эту зиму выросли раз в семь-восемь. И это еще хорошо! В других провинциях стоимость зерна возросла в пятнадцать, а то и двадцать раз. Но скудо, вырученные за продовольствие, оседали не в карманах селян, а в карманах владельцев гостиниц, трактирщиков, стражников, ревностно следящих, чтобы приезжие не задерживались в столице больше трех суток.

Зато в городе установилась спокойная жизнь. Приструнили воров и грабителей. Четыре похода главнокомандующего Гурана в припортовые кварталы сами по себе заслуживали прославления в стихах с помостов Клепсидральной площади. Да кто же прославляет рутинную работу? Зачистка трущоб от сброда – необходимая, но грязная и неблагодарная работа. Зато правительству удалось добиться беспрепятственного прохода как торговцев, так и чиновников таможни к причалам. Начала потихоньку возобновляться торговля озерным путем. Особенно когда утихли зимние шторма, растаяли остатки льда в северной части Великого озера. Вместе с купцами прибыли из Аруна тревожные вести. Армия Барна углубилась в страну, по пути захватывает города, уничтожает всю символику Сасандры, словно пытается стереть саму память об Империи. В Табале, поговаривали, тоже заваруха. Барнцы взялись всерьез за соседние провинции. Но об овцеводов, кажется, обломали зубы – табальцы умудрились не только собрать, но и обучить войско, способное противостоять захватчикам. Так что о судьбе Табалы аксамалианцы не беспокоились, тем паче провинция объявила независимость в числе первых. Возникало другое опасение: а ну как почувствует полководец овцеводов силу, дарующую крылья за спиной? А потом возьмет да и двинет армию на столицу бывшей Империи…

Флана вздохнула, отложила бумаги. Как же ей хотелось не просто убрать ненавистные расчеты, расписки, приказы, пояснения, списки, а изорвать их в мелкие кусочки. А после выкинуть в окно или сжечь. Лучше сжечь – двор университета убирает молчаливый и неулыбчивый фра Гольбрайн, бывший профессор астрологии, добровольно взваливший на себя обязанность содержать двор и прилегающие улочки в чистоте.

Мысли об армии Табалы, Барна и Аруна не давали соправительнице Аксамалы покоя. Из них аруниты беспокоили отсутствием армии, а две остальные провинции – излишне сильными войсками.

Барнцев вел генерал делла Пиерро, бывший дивизионный генерал императорской армии. Он – осторожный, даже излишне, командир, опытный военачальник. Такой может растоптать защитников Аруна, «закогтиться» в главных крепостях, установить в провинции власть на свое усмотрение, но он не рискнет переправляться через озеро и атаковать Аксамалу. Без серьезной и длительной подготовки, по крайней мере.

А вот армию Табалы возглавлял никому не известный человек со странной кличкой. Генерал Стальной Дрозд. А полное имя – Антоло Стальной Дрозд.

Любопытно… Тезка того паренька-студента, что устроил драку с лейтенантом Кирсьеном на день тезоименитства матушки императора. Где они, кстати? Остались ли живы? Если сумели сохранить себя в разгулявшейся над Сасандрой грозе, то чем занимаются?

В дверь постучали. Мягко и неназойливо.

– Входи, Гуран! – обрадовалась Флана. Вот у вельсгундца и можно узнать, что с Антоло.

Гуран вошел как всегда. С легким поклоном и ненавязчивой улыбкой. Ни за что не скажешь, что главнокомандующий, второй человек среди «младоаксамалианцев» после Дольбрайна. Хотя в последнее время многие считают, что молодой дворянин утратил влияние на мэтра. Сейчас, говорят, Дольбрайн шага не ступит, чтобы не посоветоваться с Жильоном-сыскарем.

– Доброе утро, – Гуран тронул ус.

– Здравствуй. Присаживайся.

Вельсгундец опустился на низкий карл, [36]упер ножны с мечом в пол, сцепил пальцы на крестовине. Вздохнул.

– Какие новости с севера? – поинтересовалась Флана.

– С севера все новости старые, – усмехнулся Гуран.

– А с юга?

– С юга есть кое-что… – Молодой человек замялся. – Вельза скоро пришлет послов, попросится под нашу руку.

– Откуда ты знаешь?

– У меня есть люди, умеющие слушать и, главное, слышать. А купцы, когда выпьют вина, могут рассказать много интересного.

– Ну-ну… А кроме Вельзы что слышно?

– Кроме Вельзы, новости так себе… Камата ведет переговоры с Айшасой. В обмен на некоторые послабления в торговых пошлинах, каматийцы согласны разместить на побережье несколько крепостей с гарнизонами из айшасианских солдат. А кроме всего прочего, они рассчитывают, что флот Айшасы приструнит халидских пиратов. В этом году они возобновили набеги. Уже сожжены пять рыбацких поселков, ограблен храм Триединого в окрестностях Эгейлы. Мьельские купцы в панике.

– А разве мы не можем предложить Камате военную помощь? – Флана приподняла бровь.

Гуран вздохнул:

– Чего греха таить… Не можем. Обе эскадры в Ласковом море поделены между Уннарой и той же Каматой. Поделить-то они поделили. Все по-честному, корабли поровну. А что морякам нужно жалованье платить, никто как-то не подумал. Ну, что поделаешь! Не сообразили! Думали, моряк, служащий независимой провинции, есть уже не хочет. А они несознательные попались, разбежались почему-то…

– Не нужны нам айшасианы на побережье… – протянула Флана.