Петр Верещагин - Цена крови

– Готов понести наказание, – спокойно молвил Властитель Турракана, – предусмотренное соответствующим пунктом не упомянутой выше… книги тайн. Если не ошибаюсь – семнадцать-шесть-сорок.

От хладнокровной наглости Алхимика у Морфейн даже язык отнялся: Игровой Кодекс, а точнее, сороковой пункт шестой статьи семнадцатого раздела, касался превышения Играющей Фигурой (каковой и считался Властитель) своих полномочий при использовании Фигур низшего ранга. Госпожа Шести Мостов, как порой звали Морфейн, не отличалась недостатком интуиции (личности с подобным изъяном не достигают ее ранга в небесной или любой иной иерархии), и сразу поняла, к чему ведет Джафар. Вся «незаконная» информация при умелом использовании туманных формулировок Кодекса без труда могла быть сведена к предварительным инструкциям, касающимся «особо важного поручения»… и таким образом, Алхимик рисковал максимум потерей нескольких Пунктов Силы, и то лишь по завершении следующего тура.

Его усмешка лишила Морфейн всех иллюзий в отношении последствий возможного обвинения по другому, куда более серьезному пункту.

– Что ж, – попыталась она сделать хорошую мину при плохой игре, – пусть будет так. Я лично прослежу, чтобы оценка твоего поступка оказалась самой строгой.

– Это в ваших прерогативах, леди, – снова поклонился Властитель Турракана. – Уверен, что сие досадное недоразумение не послужит препятствием для дальнейшего… сотрудничества.

Что-то пробормотав на непонятном языке, Морфейн исчезла так же, как и появилась.

Джафар взмахом руки рассеял чары. Аджан, пошатнувшись, присела на парапет и начала растирать занемевшие ноги.

– Поняла? – спросил Алхимик. – Вот это – Высшие. Те, кто держит за хвост Высшие Силы.

– Но это же…

– МНЕ можешь не говорить. Я с ними знаком получше. Да, рассудок у Высших нельзя сказать чтобы в полном порядке… иногда они мудры, рассудительны, всезнающи и прочая – в общем, какими и должны быть высшие существа. А иногда – хуже самого упрямого и капризного ребенка: втемяшится что-то, так горы перевернут, только бы все было так, как им надо. И плевать на последствия. Они – Высшие, им все можно.

– А Кодекс?

Властитель недобро усмехнулся.

– Вот как раз это – та самая ложка дегтя в бочке меда. Или наоборот, зависит от того, кто смотрит… Отрицать могущество Игрового Кодекса Высшие не могут, ведь именно он дал им право и возможность стать Высшими. А раз они принимают одну часть Кодекса – вынуждены принять и другую. Ту, где перечислены обязанности Высших, те границы, которые они не властны преступать…

Аджан широко улыбнулась.

– И эти границы…

– Не преграда для смертных, – завершил Властитель Турракана, и его улыбка была не менее широкой.

Несколько минут прошло в торжественном молчании: никто не желал нарушать тишину, прогоняя теплое чувство покоя и удовлетворения – некоторые из Странников, нахватавшихся в своих странствиях разного рода странных словечек, именовали такое состояние (или, может быть, его вершину; их объяснения сам Алхимик далеко не всегда понимал) «нирваной».

Наконец, Аджан, все с той же мечтательной улыбкой, проговорила:

– Благодарю, лорд Джафар. Этот рассказ мне по душе.

– Он еще не завершен.

– Тогда до вечера, – и она спустилась вниз.

– Мы, кажется, остановились на том, как Кодекс заставляет Высших оценивать поступки тех, кого они считают Фишками, – произнесла Аджан, едва ее собеседник устроился среди подушек и поднес ко рту трубку кальяна. Властитель Турракана поперхнулся благовонным дымом и откашливался с минуту.

– Ты несколько искажаешь мои слова, – наконец сказал он, – Высших ЗАСТАВИТЬ не проще, чем меня или тебя. Дело обстоит так: если Высшему понадобилась одна из Фишек – он объявляет ее «своей», тем самым считается, что именно ему предстоит расплачиваться за все поступки реального прототипа этой Фишки (или напротив, получать с них барыш) до тех пор, пока Фишка принадлежит ему. Часто за «нужные» Фишки, способные принести своему «хозяину»-Игроку некоторый доход, идет борьба, причем тем более серьезная, чем «нужнее» Фишка… Ты играешь в шахматы? – Собеседница кивнула. – Ну так вот, представь себе, что каждая фигура «ценится» не только в зависимости от того, что это – Пешка ли, Слон, Всадник или Башня, – но и от позиции. Иными словами, Пешка в нужном месте в нужный момент может стоить побольше Башни или даже Советника.

– Но что значит – «нужный»?

– Этого не скажу. Иногда «нужный» подразумевает «выгодный»; выгодный для Высшего, разумеется, это совсем не обязательно для самой Фишки будет так же – но только иногда. Как и в шахматах, порою Игрок жертвует Пешками и Фигурами для проведения сложной комбинации и выигрыша партии. Твой случай, думаю, как раз из таких.

Аджан передернуло: возвращения к ЭТОЙ теме она не желала.

– Ну так вот, есть в Игровом Кодексе такое понятие – «цена крови». В некотором роде, это подобно компенсации, которая полагается семье убитого в бою солдата, или родичам погибшего на поединке – готландцы зовут это vehrgeld. Но только в некотором роде…

– Неужели кровь можно оценить золотом?

– Я ни слова не говорил о золоте или деньгах. Это – термин Кодекса, а Высшие мыслят иными категориями. «Заплатить» не означает для них «выложить столько-то монет», хотя порой это так и есть. У всего на свете есть цена. У крови – тоже.

– ЧТО может быть ценой крови? – Она говорила, проталкивая слова сквозь подступивший к горлу комок. Образы прошлого, которое Аджан так надеялась позабыть, снова пришли… и яркость их с годами не померкла.

Алхимик же холодно заявил:

– Цена крови – это цена крови. И берут ее – кровью. Или чем-то равноценным. Так, как то сделала ты.

– Но есть ведь кровная месть, столь любимый составителями сказаний старины способ сведения счетов…

– Вспомни-ка, чему тебя учил Яргист. Или он никогда не говорил, ПОЧЕМУ месть редко бывает эффективной?

Аджан покачала головой.

– Что ж, – проворчал Джафар, – вижу, надо показать тебе кое-что из начальной арифметики – авось и поймешь…

В отличие от многих установленных смертными сводов законов, Игровой Кодекс объективен. Но объективность эта не дает преимуществ никому из тех, кто не находится на одной ступени с Высшими.

И потому (хотя цена крови не миф и не пустое понятие) для обиженного отомстить гораздо легче и быстрее, чем добиться справедливого расчета. Для мести не нужно особых талантов и умений; достаточно лишь освободить всю свою ненависть, боль и гнев – и направить их, не особо заботясь о точной цели.