Петр Верещагин - Игра Арканмирра

– Что ж, принято. Так ты согласен выполнить одно задание?

Я пожал плечами.

– У меня что, есть право выбора?

Мерлин весело хихикнул.

– Так я и думал, – вздохнул я. – Что я должен сделать?

Властитель Эйниранде описал затруднение, возникшее у него с неким заносчивым типом, который провозгласил себя Повелителем Драгоценностей и на основании сего потребовал, дабы выскочка и самозванец Мерлин немедленно убрал свою костлявую задницу с Изумрудных Островов, потому как они (в смысле острова) являются средоточием самых дорогих камней Запада – изумрудов.

С трудом сдерживая ухмылку, я спросил:

– Почему со столь заурядным делом нужно было обращаться ко мне? Неужто в Эйниранде нет собственных…

– Не так все просто. Понимаешь ли, его дурацкий ультиматум был вызовом. Точного смысла не понял бы никто в этом мире… Непереводимая игра слов на Языке Бездны – попробуй произнести сам.

Я осознал, что он имел в виду.

– Сей ритуальный вызов предполагает ответ, – продолжил Мерлин, – и ответ может быть дан в различной форме. В частности, одним из законных выходов является дуэль. Правила поединка… в общем, довольно разнообразны. Ты мне необходим в качестве заместителя, для того, чтобы сражаться с ним вместо меня, если дело дойдет до рукопашной. Чего нельзя исключать.

– Стоп, а при чем тут мое знание Языка Бездны?

– Как, по-твоему, нужно знать наречие, на котором общаются в тех местах, где будет проведен поединок?

– Понятно… – процедил я. Бой в Бездне?!

Мне, разумеется, доводилось сражаться в самых различных местах. Во тьме Преисподней, в мире грез Тигра (при воспоминании об этом меня передернуло). Но Бездна Хаоса!

«…осознает каждую комнату, коридоры и залы в этом всегда мертвом, никогда не бывшем живым мире, который никогда и не был миром, сотворенным звездными взрывами и животворящим огнем, но был сделан, сколочен и соединен, склепан и сварен, изолирован и укреплен не морями, землей и воздухом, а смазкой, металлом, камнем и стенами энергии, висящими в ледяной пустоте, где не светит никакое солнце…» [25]

Я стиснул голову в ладонях. Кровь в висках пульсировала в такт словам древней легенды из цикла «Лабиринты прошлого и настоящего» – так называл эти странные притчи Фион, рассказывая ежедневно одну из них. В общем-то я не особо вслушивался в его проповеди и уж никак не думал, что запомню всю эту чушь дословно!

Жаль, что это был не тот отрывок, где описывалась Бездна… Или и эта информация скрывается в моей своенравной памяти?

Точно.

«Звезды, звезды, рассеянные звезды, а в промежутках тьма. Они вспучиваются, сворачиваются и изгибаются, бегут к нему и пробегают мимо. Они сияют светом, чистым, как глаза ангелов, они проскальзывают, близко от него и далеко от него в той вечности, в которой он, как кажется, движется. Нет ни чувства времени, ни чувства движения – лишь изменяется поле. Огромный голубой гигант солнца мгновение висит рядом с ним, уходит, возвращается, окутывает его со всех сторон, и другие огоньки пролетают мимо, как в тумане…» [26]

Нет, это совсем не то! Это не может быть описанием!

Или как раз это и ЕСТЬ описание? Точное и достоверное?..

– Именно, – подтвердил Мерлин. – Все так и происходило. Я тому свидетель.

Я промолчал, так как крутившиеся на кончике языка ответы определенно не способствовали успешному продолжению моей героической карьеры…

В сумрачном кольце менгиров царила гробовая тишина. Снаружи, на плоскогорье Дальри а д, светило утреннее солнце и дул мягкий южный ветерок; внутри же ветра не было, а солнечные лучи, казалось, вынуждены были преодолевать незримую преграду, чтобы коснуться жесткой бурой травы, – и свет их мгновенно становился бледно-серым, словно плотный туман.

Повелитель Драгоценностей, задрапированный в длинную мантию невероятной лилово-ало-желто-зеленой расцветки, вперил ненавидящий взгляд своих бледно-серых глаз в прозрачный хрустальный шар.

– Zur Cythr a uln Thy, M e rlin! Erfit a n! – заявил он.

Пожелать собеседнику отправиться в Бездну и сдохнуть, пожалуй, не было традиционной формой приветствия, даже на этом наречии.

– В Бездну отправимся мы оба, – возразил Мерлин из глубин магического кристалла. – Вопрос в том, кто вернется оттуда живым.

– U mhirn del Ann i wn! Mer A wen cran Te’drugh ard a n!

«Вера моя – опора и утешение», – эхом прозвучало в голове Мудреца. Что ж, клянись хоть Внешними Мирами, хоть небом…

– Ты можешь верить во все что угодно, – намеренно снисходительным тоном парировал Мерлин. – Результат важнее веры. Так ты определился с правилами поединка?

– A ye. Cecht er-Decal a n.

То бишь рукопашный бой с применением оружия.

– Так и знал, – обреченно прошептал Мерлин, скрывая ликование. – Что ж, мой ставленник будет у тебя в течение получаса.

Кристалл погас. Повелитель Драгоценностей размял ноющую челюсть (подражать агглютинативному говору Блэку о лда [27]– не самое легкое дело в мире) и сел на алтарь, поставив таким образом свою жизнь под удар.

Все уловки безработного актера, изучившего пару магических фокусов и несколько трюков иного рода, были бессильны против настоящего Могущества. Джель знал это – и потому потребовал схватки на незнакомой территории и с использованием оружия, надеясь на свою удачу и содержимое потайного кармана.

Каменный коридор-проход, ведущий внутрь кольца, окрасился в голубой цвет. Когда сияние исчезло, в проходе стоял невысокий рыжеволосый воин, облаченный в странные чешуйчатые латы. Шлема у него не было, равно как и щита, но на поясе висел короткий меч.

– Drum-wr e dian, – поздоровался он, и Повелитель Драгоценностей с содроганием опознал резкий, сухой акцент Диких Земель. – J o han han' i e n. Th e a 'wan?

– Ner-d i as Thy ‘ o ren! (Не твое дело!) – ответил Джель. Имя свое он называть не желал: как знать, незнаком ли с ним этот Йохан?

И где только Мерлин выкопал этого бойца? Его наставник, головой заплативший за изучение оккультных наук, был уверен, что ни одна живая душа не приходила в Арканмирр извне уже лет двести. А смертных, знающих язык Бездны, вообще не должно было существовать…

Повелитель Драгоценностей выбросил из головы все несущественные мысли, собрал волю в одну точку и вытащил из-за спины свой посох. Пора начинать, подумал он, и услышал в подтверждение сего мысленную команду: «Hajime!»

Черный посох, доставшийся Джелю от погибшего в оккультном эксперименте учителя, обрушился на врага.

Я сразу почувствовал подвох: двигался он, как и подобало опытному бойцу, однако удар был нанесен так неловко, словно он впервые взял в руки оружие. Обнажая меч, я одновременно нанес четкий выпад выпрямленными пальцами левой руки; удар «рука-копье» поразил нервный узел в солнечном сплетении противника и заставил Повелителя Драгоценностей согнуться пополам. Однако он успел ткнуть меня своим посохом, и этот удар я почувствовал даже сквозь броню. Одно из ребер справа, похоже, треснуло.