Петр Верещагин - Испытание Тьмой

(Те, кто в этот момент оказываются в пределах двух сотен верст от старого кургана, видят могучий бледно-лиловый разряд, ударивший из земли в небеса, причем громового отклика на эту странную «молнию наоборот» не воспоследует. Те же, кто находится хотя бы на шаг дальше, не замечают вообще ничего…)

Церемониальная стража – или просто охрана – выстраивается двойным коридором. Дисциплина в аду хромает как минимум на четыре лапы, шесть крыльев и невесть сколько конечностей иной формы, но сейчас этого не заметно.

Ты тут далеко не один: в громадном зале, имеющем форму перевернутого конуса, собралась масса народу, имеющего хоть какое-то отношение к Черному Рассвету. Обозрев собравшихся несфокусированным взором, ты находишь среди них два знакомых лица: одно принадлежит живой легенде Пути (ну ладно, условно живой) – черному магу, с которым ты некогда встретился в Сумеречном Кругу; второе – Безумному Менестрелю, как всегда, находящемуся в центре внимания публики и исполняющего очередное свое творение.

И стоит тебе подумать о том, что совсем неплохо бы его и послушать, как слова рваных куплетов Менестреля – по меткому выражению критиков, «состоящие из огня, яда и металла», – начинают доноситься до твоих ушей, несмотря на то, что вас разделяет самое меньшее полверсты.

Все это так, Менестрель, шепчешь ты (обращаясь в основном к самому себе). Но ЭТОТ рассвет не будет кровавым.

Он будет Черным.

Что куда страшнее…

Желтый туман нереальности, заполняющий кристаллические глубины Глаза Дракона, медленно исчезает, открывая твоему (да и не только твоему) взору усыпанную тонким светло-серым песком Арену. Размеры площадки не поддаются определению, и причина в том, что на Арене всегда хватает места, сражаются ли на ней два гладиатора или тринадцать легионов.

Гонг.

Большая Игра началась!

Где-то внутри тебя, в первый раз за многие годы, возникает черный огонь ненависти, не находящей себе выхода. «ОНИ именуют это – игрой!» – зло думаешь ты, хотя и сам знаешь, что истинных ИХ имен и титулов не знает (и никогда не узнает) никто.

Конусовидный Зал Игр как-то сам собою разделяется на три неравные части. Нижние ряды заполняют непосредственные участники Большой Игры, средние ярусы занимают Игроки вроде тебя, а несколько верхних уровней колоссального амфитеатра дают место Наблюдателям и тем немногим, кто сегодня имеет право не принимать ничьей стороны. В их числе и оба твоих знакомых, так и не заметивших тебя. Оно и понятно, ведь твой облик – и внешний, и внутренний – сильно изменился за истекшие годы, тогда как над ними время не властно. Ибо оба они давно перешли за грань жизни и смерти.

Над серым песком возникает нечеткий абрис Серебряных Врат, окруженный мерцающей дымкой. Створки Врат сомкнуты и крепко удерживаются Печатью, пусть и утратившей со временем часть могущества, но все еще незыблемой. Во всяком случае, Древним, усиленно налегающим с той стороны на обжигающие створки, Печать Старших Лордов явно не по зубам. Пока.

До дикости радостная мысль о возможной отсрочке приходит в твою голову как раз в тот момент, когда Враг делает свой первый ход. В шаге от Врат материализуется фигура в облачении Черного Властителя, украденном у тебя. В ее руках возникает скимитар Барзай (также позаимствованный из твоего кургана), и Враг одним быстрым движением рассекает Печать. Слышится Его победный возглас: «Benatir! Cararkau! Dedos! Yog-Sothoth!»

Серебряные створки Врат Йог-Сотота распахиваются, смяв черную фигуру подобно куску мягкого воска, – впрочем, сей инцидент не заносит в пассив Врага ни одного штрафного очка.

Сосредоточившись на граненом топазе – Глазе Дракона, – ты делаешь свой ход, материализуя на краю Арены пятерых заранее предупрежденных учеников. Оружие Тени в их руках полностью активизировано, собственная мощь Чемпионов готова в любую секунду воплотиться в защитную или атакующую формулу.

Связь установлена, теперь нарушение концентрации (с их стороны или с твоей, уже не суть важно) окажется гибельным не только для вас – для всех. Даже для тех, кто не подозревает о Большой Игре и своем участии в ней.

И Безумный Менестрель, вечный насмешник над всем вечным, включая себя самого, дает свой саркастический аккомпанемент-комментарий к очередному ходу Врага:

Из серого провала Врат выкатываются черные кольца исполинского Змея Ктулху, ощутившего Себя в родной, зыбкой стихии Нави. Облеченный аурой кошмара и ужаса, Повелитель Грез не может не внушать страх любому, кто бросит на Него хотя бы краткий взгляд. Включая тебя, знающего подлинные пределы Его могущества. Твои же ученики, находящиеся в непосредственной близости от освобожденного узника Р'лие, сейчас как никогда более остро чувствуют свою принадлежность к смертным.

И тем выше твоя гордость, когда Эйрик, на долю мгновения опередив твою просьбу, отдает колоссу-Змею воинский салют Секирой Теней и делает шаг вперед.

Герой – это отнюдь не лишенная эмоций и чувств стальная машина для перемалывания врагов в мясной фарш. Герой очень даже ощущает страх – и преодолевает его. Причем в этой борьбе он зачастую приобретает могущество повыше своего собственного.

Над горизонтом возникает краешек солнечного диска, окрашенного, как и говорили пророчества, в угольно-черный цвет. Нет, Хорс вовсе не отказался от своих обязанностей: просто у Богов сегодня заботы поважнее, чем освещать мир, находящийся на краю гибели.