Петр Верещагин - Последний оплот цивилизации

Мы найдем его. Мы должны его найти.

Потому что ЭТОТ результат будет стоить любых почестей, а я жадная и честолюбивая эгоистка – и хочу непременно получить то, что мне причитается по закону и обычаю.

Коричневые лужи, в которых пузырится… нечто. Вонь такая, что последнее отхожее место кажется рядом с этим нечто цветущим розарием.

Бурое однообразие вязкой глины и жирного песка. Кое-где сквозь слоистую грязь пробиваются груды щебенки, обломки камня, осколки кирпича и асфальтобетонное крошево.

Сверху стелется ядовито-желтый туман, в котором мало что можно четко разглядеть.

К счастью.

Малоприятное зрелище – Болото, по крайней мере для нормального зрителя, а такие тут попадаются более чем редко…

У полуразрушенного дома на границе Болота и Холма вновь собираются Измененные. Сбоку раздается «плюх» и глубокое чавканье – кто-то оказался слишком тороплив и угодил в Пасть, которая тут же сомкнулась и отправила добычу в бездонную утробу Болота.

Почтив память собрата секундой молчания, Измененные забывают о нем и устремляют свои взоры к руинам.

Щелчок и сухой треск – как и в прошлый раз – заставляют их замереть с вытаращенными глазами, хотя еще ничего не произошло.

Они ждут.

Они способны ждать долго, словно впереди у них – вечность.

Впрочем, так оно и есть – ведь для тех, кто не ведает истинного хода времени, каждая секунда превращается в вечность…

Наконец, устанавливается соединение между миром прошлого и миром настоящего, и по проложенному неведомыми силами Пути в уши Измененных входят чудесные звуки; у некоторых Измененных слух напрочь отсутствует, что не мешает им «слышать» эту мелодию – а как это происходит, их не волнует. Правда, взволновать Измененных не способно ничто…

Измененные с недоумением переглядываются. Они научились воспринимать некоторую часть слов, и даже зовущая ввысь мелодия, подобная никогда не виденным ими игривым морским волнам, не может заглушить странного ощущения, что возникает при отдельных фразах..

Но песня продолжается – и Измененные подавляют свое недоумение, сами не понимая, ЧТО совершают.

Музыка растворяется где-то вдали, и Измененные устремляются вперед, за ней. Болото за их спинами пересекает борозда нового Разлома, отделяя их от прежних сородичей.

Руины. Грязь. Вонь. Ядовитый туман.

И – музыка, которая скользит в безвестную даль былого.

Странный народ – мужики. Вроде и как мы, а вроде и нет.

Вот хоть силу нашу взять, силу волхвов, она у нас одинаковая, что придумает один и объяснит другим, каждый сумеет повторить. Но и я, и любая кудесница до этой силы в любую минуту можем дотянуться. А мужчины только после допинга – или сырое Зерно, или экстракт. Причем после допинга они куда сильнее, зато когда действие окончится, ни на что не способны. А на женщин Зерна не действуют, хоть ложками ешь.

Может, мы правда две разные расы, а не одна – «симбионты», так Книжник говорил… Хи-хикс. Симбионты, они могут и по отдельности жить, но когда вместе, образуют нечто большее… а мы, пожалуй, наоборот – ничего совсем уж большего вместе не умеем, но и друг без друга не можем. Неправ ты был, Книжник. Тогда я этого не понимала, а сейчас знаю.

Ну и кому интересны такие теории? Особенно когда строит их вчерашняя выпускница, а не всезнающий мастер вроде Ворона, Скалы или Трехглазого? Ни выводов, ни практического применения, голые слова. Хотя и забавные.

Ну раз забавные, пока отнесем к игре. На отдыхе расскажу остальным. Новый повод посмеяться – тоже немало, потому что в Городе давно уже нет ничего смешного…

Хотя, почему бы выпускнице вдруг не совершить великого открытия и не прыгнуть через три ступеньки? Ворон, говорят, примерно так и сделал. Когда Химера и Некромант подняли восстание, вместе со своей группой ушли из Внутреннего Города, обустроили гнездо за Разломом и стали приручать Измененных, чтобы вернуться во главе орды и отомстить (за что именно они собирались мстить, история умалчивает)… Обезглавленное Братство и дряхлая княгиня Глыба судили-рядили, попусту обвиняя друг друга в просчетах и не решаясь сделать хоть что-то, а молодой Ворон просто пришел к разведчикам и поднял боевой отряд. Они прошли по склонам Бездны, сквозь Стальную Радугу, разыскали гнездо и уничтожили всех. В силе Химере равных не было, ни пуля, ни сталь ее с Некромантом не брали, – но против взрывчатки сила оказалась слаба. Все запасы динамита извели, чтобы уничтожить гнездо и аппаратуру Некроманта. Из девяти разведчиков только трое вернулись – Шутник, Волчица и сам Ворон. Волчица после ушла из разведчиков и через пару лет родила сына-Волчонка, а Ворона за боевые заслуги поставили вторым в Братстве. А потом Саламандры не стало и Ворон оказался там, где сидит поныне.

История старая, меня тогда еще на свете не было. Но я люблю ее вспоминать. В самый раз по мне: что бы там ни говорили порядки, законы и обычаи, кто хочет – тот добьется!

– Вот это правильно, – раздается сзади.

Резко оборачиваюсь. Очень странно; мысли замкнуты зеркальным щитом, спокойная власть в голосе и взгляде – кудесница высокой ступени, но ведь я их всех знаю! Ну неоткуда в Городе новому человеку взяться…

Нет, минутку, это лицо…

– Да, Искра, это я, – говорит Молния.

Как… откуда…

Наверное, кудесницам не положено реветь в три ручья, как малым детям. Но мне все равно.

Всхлипывая, вытираю нос о плечо сестры – выше не достаю. Больше двух лет она пропадала! ни слуху, ни духу – где, как, что…

– Потом, – слегка улыбается Молния, и эта знакомая улыбка согревает лучше костра, лучше редких солнечных дней. – Потом все расскажу. Слишком много дел. Где Ворон? Есть срочный разговор.

Слезы мои высыхают сразу. Радость – это и правда потом, дела важнее.

– Ворон отдыхает: у него часа три назад вышла неприятная стычка с Измененными. Поговори лучше с Трехглазым: всей рутиной теперь он заведует.