Петр Верещагин - Последний оплот цивилизации

А если мой талант предвиденья и подсказывает, что наш уход ничего не изменит в нас самих, и значит, за началом все равно последует все тот же конец, – кого это интересует?

Никого.

Никого, в том числе и меня самого.

Потому что я тоже человек, и хочу, вопреки всему хочу надеяться на лучшее, даже зная, что лучшего – не дано…

Трещина. Кто сказал, что земля умерла?

Город мертв.

Остатки Измененных сгинули через несколько недель после исчезновения Людей. И – как будто существовала некая необъяснимая связь между этими и другими, внешне совершенно независимыми событиями – вечное буйство стихий над Городом также прекратилось. Хотя от Стены и следа не осталось, развалины старых домов спокойно стоят; теперь ветер не пытается стереть их в порошок, как это имело место не столь давно. И тучи, если и заволакивают светло-голубой небосклон, то вовсе не для того, чтобы вывалить на разрушенный Город очередную порцию черного града или ядовитой зелени дождя…

Разлом мало-помалу затягивается, Болото пересыхает. Без постоянного притока свежей грязи эти места медленно, но верно обретают свои первичные черты.

Один из разрушенных домов на северном краю Болота порою становится источником неведомых голосов – прокол в ткани времени, однажды открыв странную дорогу к далекому прошлому, почему-то не желает исчезать. Даже и теперь, когда слушателей у древних песен уже нет.

Звенят струны, звучит хриплый голос некогда известного барда – а Город молчит…

Город молчит?

Да. Однако это – не молчание мертвых каменных глыб. Это – молчание существа, которое смертельно устало от жизни, но лишено возможности от нее избавиться…

Это – молчание, которое порою не просто говорит – кричит, вопиет, взывает в яростной тоске! Не часто, не каждому, не первыми пришедшими на ум словами – но так, что этот крик услышит даже глухой от рождения. Или мертвый.

Короткие, отрывистые аккорды старой гитары. Сорванный голос исполнителя. Боль – в музыке, в словах… в незримой душе этой песни, написанной совсем для другого момента и по другому поводу…

Голос набирает мощь. Гитара творит такое, что не всякому оркестру под силу.

Где-то далеко за Разломом вспыхивает молния, но неизбежного громового эха почему-то нет.

Капли чистого дождя, первого за полсотни лет, слезами скатываются по щербатым стенам разрушенных домов. Плач мертвого Города мог бы показаться надуманным, даже смешным – но никто его таким не назовет…

Слова эти не описывают того, что случилось.

Они не описывают ничего, что могло бы произойти в действительности, во что живущие могли бы поверить, позволить себе поверить. Хотя бы на миг.

Потому что слова – это кривое зеркало действительности. Истина скрыта за словами, по ту сторону. По ту сторону зеркала.

И чтобы добраться до цели, те нетерпеливые, кто взыскует истину, разбивают свое искривленное отражение. И когда им открывается обнаженная истина зеркальной рамы, они уже не видят, как упавшие наземь осколки складываются в слово.

«И слово было —»

В повести использованы песни:

«Один за всех, все за одного» (М. Дунаевский, Ю. Ряшенцев)

«Есть только миг» (А. Зацепин, Л. Дербенев)

«Город золотой» (Ф. Милано, А. Хвостенко и Н. Волоконский)

«Надежда» (А. Пахмутова, Н. Добронравов)

«Звезда по имени Солнце» (В. Цой)

«Всегда жить рядом не могут люди» (А. Зацепин, Л. Дербенев)

«Песня о земле» (В. Высоцкий)