Хоуп Миррлиз - Луд-Туманный

Тем не менее, мастер Натаниэль не мог выбросить из головы письмо Люка и чувствовал, что у него не будет ни минуты покоя, пока грум не привезет с фермы новые вести.

Когда вечером он сидел у камина в гостиной, в сотый раз размышляя о таинственном незнакомце в плаще, которого Люк видел у хозяйки фермы, госпожа Златорада внезапно нарушила тишину вопросом:

– Что ты знаешь об Эндимионе Хитровэне, Нат?

– Что я знаю об Эндимионе Хитровэне? – повторил он рассеянно. – Ну, он прекрасный лекарь, он проявляет дурной вкус в выборе галстуков и еще худший вкус в выборе шуток. И по какой-то неведомой мне причине он имеет на меня зуб…

Он остановился на середине предложения и про себя пробормотал: «Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! А если это…»

Люк говорил, что его незнакомец боялся Шантиклеров.

Странный тип этот Хитровэн! Однажды в его голосе он услышал Звук. Откуда он приехал? Кем он был? Никто в Луде-Туманном не знал его прошлого.

И его особый интерес к старине… Все считали, что это безобидное и бесполезное хобби. Однако… Прошлое туманно и небезопасно, как куча гнилой листвы. Прошлое молчит. Оно принадлежит мертвым… Но госпожа Златорада опять спрашивала его о чем-то, и ее следующий вопрос никак не вязался с предыдущим:

– В каком году случилась Великая засуха? Мастер Натаниэль ответил, что она была ровно сорок лет назад, и поинтересовался:

– А почему ты о ней вспомнила?

Но госпожа Златорада не обратила внимания на его слова.

– А когда Эндимион Хитровэн появился в Луде-Туманном?

Мастер Натаниэль задумался.

– Погоди, – сказал он, – это случилось задолго до того, как мы поженились. Да, я помню, мы приглашали доктора, когда у моей матери был плеврит, и это было вскоре после его приезда, потому что он тогда почти не говорил на доримарском языке… Это было, должно быть, лет тридцать назад.

– Понятно, – сухо отозвалась госпожа Злато рада. – Но я случайно узнала, что он уже находился в Доримаре во время засухи.

И она передала ему утренний разговор с мисс Примрозой, а также рассказала о полой панели в Палате Гильдий и о том, что, по словам стражника, Эндимион Хитровэн выстукивал стены.

– Я думаю, – заключила она, – что именно он из чувства мести и нелюбви к нам, а также из-за жажды власти организовал это кошмарное происшествие. Тайный ход был бы очень кстати для его контрабандных дел. Вот почему все ваши меры предосторожности оказались напрасными. А кому же еще знать о тайном ходе в Палате Гильдий, как не Эндимиону Хитровэну!

– Клянусь Солнцем, Луной и Звездами! – возбужденно воскликнул мастер Натаниэль, – не удивлюсь, если ты окажешься права, Златорада. У тебя есть голова на плечах!

Госпожа Златорада снисходительно улыбнулась.

Тут он вскочил со стула и закричал:

– Пойду расскажу Амброзию!

И голос его зазвенел от нетерпения.

Но сможет ли он убедить неторопливого и упрямого мастера Амброзия? О подозрениях, не основанных на достоверных фактах, трудно рассказывать другим. Они, как вино, которое нельзя перевозить, а нужно пить на месте.

Во всяком случае стоит постараться.

– Амброзий, у тебя когда-нибудь было видение герцога Обри? – еще с порога закричал мастер Натаниэль, влетая в курительную к своему другу.

Мастер Амброзий сердито нахмурился.

– Ты на что намекаешь, Нат? – спросил он обиженно.

– Ответь мне. Я совсем не шучу, это очень серьезно. У тебя было когда-нибудь видение герцога Обри?

Мастер Амброзий беспокойно заерзал на стуле. Он совсем не гордился этим.

– Видишь ли, – начал он неуверенно, – думаю, что можно и так сказать… Это случилось в Академии – в тот день, когда сбежала моя негодная девчонка. И я был так расстроен… Возможно, этим объясняется и то, что ты называешь видением.

– А ты говорил кому-нибудь об этом?

– Нет, да чтобы я… – начал мастер Амброзий в негодовании, но вдруг запнулся: – Ах, да! Боюсь, что говорил. Я упомянул об этом в разговоре с Эндимионом Хитровэном. О, лучше бы мне не делать этого. Клянусь Жареным Сыром! Что с тобой происходит, Нат?

Мастер Натаниэль находился в состоянии крайнего возбуждения.

– Я был прав! Я был прав! – повторял он, радуясь собственной проницательности.

– Прочти-ка, Амброзий, – и он нетерпеливо сунул ему письмо Люка.

– Хм! – произнес мастер Амброзий, дочитав до конца. – Не возьму в толк, чему ты так раду ешься?

– Ты что, не понимаешь? – волновался мастер Натаниэль. – Этот таинственный незнакомец в плаще скорее всего и есть Эндимион Хитровэн… Никто больше не знает о том, что у тебя было видение.

– О да, Нат. Ну дурак же я был, что рассказал ему! Но я не понимаю, чем это может нам помочь.

Тут мастер Натаниэль рассказал ему о предположениях госпожи Златорады. Мастер Амброзий заворчал и промямлил что-то о женской подозрительности и скороспелых выводах. Однако он воспринял все гораздо серьезнее, чем хотел показать. После некоторых колебаний он согласился пойти в Палату Гильдий, чтобы исследовать полую панель. А со стороны мастера Амброзия это было большой уступкой, так как подобный поступок был для него нехарактерен.

– Ура! Амброзий! – потирал руки мастер Натаниэль. – Готов поставить сыр Лунотравья против бутылки твоего лучшего «Цветка-в-янтаре», что мы обнаружим негодяя-лекаря у истоков всего этого дела!

– Тебя хлебом не корми, Нат, дай только поспорить, – сказал мастер Амброзий с улыбкой. – Помнишь, когда мы были еще мальчишками, ты хотел выменять моего породистого щенка на чучело павлина, настолько траченного молью, что от него одно название осталось, и что-то еще, погоди-погоди, кажется полкулька заплесневелых леденцов…

– И добавил еще поломанную музыкальную шкатулку, которая заедала в середине песни «К оружию, бравые сыны Доримара» и начинала тарахтеть и гудеть, как майский жук, – подхватил мастер Натаниэль.

Мастеру Натаниэлю не терпелось обследовать Палату Гильдий до возвращения грума, которого он послал на ферму с письмом для Люка Коноплина.

Тот, по-видимому, воспринял приказ скакать день и ночь буквально, так как вернулся в Луд на редкость быстро. Мастер Натаниэль был в восторге от его расторопности, однако ему не удалось добиться ничего существенного в ответ на свои нетерпеливые вопросы о Ранульфе. Главное, мальчик здоров и счастлив, а смущение парня в присутствии хозяина и его заплетающийся язык казались совершенно естественными.

На самом же деле грум и не приближался к ферме Бормоти!

В придорожной таверне он встретил какого-то рыжеволосого парня, который щедро угостил его очень хмельным вином, после чего грум крепко проспал всю ночь и большую часть следующего дня прямо на полу в таверне.