Андрей Круз - У Великой реки

Через пару часов Дурное болото осталось позади. Как-то моментально посветлело, сначала пробилось, а потом засветило во всю мощь солнце, веселя душу и согревая дрожащее от непонятного озноба тело, а перед нами снова раскинулась во всю свою почти километровую ширину река Улар. Велики здесь реки, в Старом мире таких и не было, если книгам верить. Точнее, было, но уже в низовьях, а реки здешние в нижнем своем течении уже на моря похожи.

Дальше Лари завалилась на корме загорать топлесс, убив меня окончательно белизной кожи и совершенством форм ( и чего загорать, если загара нет и даже обгореть не получится?), а я ушел рубку к Орри, благо для двоих там места хватало вполне. Даже два высоких вращающихся стула имелось.

– Ну что, как посудина? – спросил я нашего шкипера.

– А хорошая. – степенно заявил тот. – Так и ходил бы на такой от верха до низа Великой.

– Лучше чем грузовик? – подколол я.

– Грузовик – особь статья, а баржа – особь статья, ответил гном, сам того не зная, переиначив фразу исторической личности с нашей исторической родины. – На грузовике такого степенства в поездке нет, да и товара на нем поменьше везешь. Была бы баржа твоя – напросился бы с тобой годик-другой поработать. У меня два года Большой жизни не израсходованы.

– Хм… Смотри, на слове поймаю.

– Будто у тебя баржа есть. – усмехнулся в бороду Орри.

– Если Пантелея своего выловлю и премии подобающие получу – куплю баржу. И багги.

– Багги то тебе зачем? – не понял гном. – У тебя же полуторка, зверь-машина. Что может лучше то быть?

– Багги на палубу загнать и укрыть без проблем. Понял, борода?

– А… Ножки лень топтать там, куда приедешь? – съехидничал в ответ Орри. – Но мысля здоровая. Весу в багги всего ничего, загнать по мосткам не проблема, а ездить всегда лучше, чем ходить. Только как все уместимся? Лучше "Импа" взять, недорого и четверых везет.

– Все? – удивился я. – Ты это о чем?

– Будет у тебя баржа – наймусь в шкипера однозначно. Очень пока такая жизнь по мне. А водить как я ты в жизни не сумеешь. А еще колдунья и эта… демоница голая.

– Демоница, положим, голая только наполовину. – встал на защиту справедливости я, хоть то, что на ней осталось, на звание "одежды" никак претендовать не могло. – А во вторых, она со мной временно, на этот раз только. Надеюсь, что Маша останется, очень хорошо с колдуньей на охоте, но даже не спрашивал пока.

– А ты спроси. – посоветовал Орри. – Девка на тебя какими глазами смотрит, а ты – "не спра-а-ашивал".

– Это какими? – удивился я.

– А такими… влюбленными. Не видел, как она защищать тебя кинулась, когда тебя жаба потащила?

– Можно подумать, что если бы тебя потащила, то она не кинулась. – усомнился я.

– Кинулась бы. – кивнул гном. – Но не с таким лицом. Приглядись, короче. А то на демоницу распутную все таращишься. А колдунья девочка скромная, на глаза не лезет, не то что эта… – Орри ткнул пальцем в сторону кормы, но тон его, несмотря на текст речи, был скорее сожалеющим.

Вот оно как! И тут природные тифлинговские чары прокатились. Однако речь степенного гнома в защиту высокого чувства заставили меня задуматься. Я то еще не забыл первоначальное недружелюбие Маши, вот до сих пор стараюсь дистанцию удерживать, чтобы ее не напрягать. А если задуматься, да недавнее повспоминать, то как бы смысл такого моего поведения теряется вовсе. Нет никакого смысла, в общем. А Маша мне нравится. А кому она может не понравится? И красивая, и умная, и молодая.

Странно, однако, что я эдаких влюбленных взглядов не заметил. Н меня это не похоже. А не врет ли мне Орри часом? В издевательских, например, целях? Ладно, не буду дурака изображать и у него выспрашивать, попробую сам присмотреться. Может и вправду говорят, что в последнюю очередь видишь то, что под носом?

Да, кстати, чуть не забыл. Я вышел из рубки и пошел в трюм, в каюту, чтобы достать из рюкзака сыскной ордер и ордер арестный. Надо бы Орри с Балином в бумагу вписать, чтобы завтра проблем и вопросов меньше было, если на своих наткнемся. А мы на них наткнемся наверняка.

Утром следующего дня мы вышли к устью Улара, к тому самому месту, где он впадает в Великую. Дошли спокойно, ночью меняясь у штурвала и не останавливаясь. Вставать на якорь что у берега, что не середине реки ночью разумным не считается. Мало ли кто вскарабкается на борт по якорной цепи? Или в порту стой, или не стой вообще. А вот движение от девяти неприятностей из десяти потенциальных спасает. Не так просто уцепиться за высокий, обитый металлом борт судна, идущего на восьми узлах. И при этом еще под винты не попасть.

В общем, постоял и я два часа возле штурвала как раз в "собачью вахту", но меня это беспокоило мало. Лег спать я в шесть часов вечера, в капитанской каюте, да на свежих простынях. И к тому времени, как подошла моя очередь, отоспался за всю мазуту. Потому как перед этим долго поспать не удавалось. Три ночи, считай. Да еще таких ночи, что врагу не пожелаешь.

А на подходе к устью меня оттеснил от большого, легко вращающегося стального колеса Орри Кулак, тоже хорошо проспавшийся, умытый, с расчесанной бородой и даже благоухающий каким-то одеколоном. Прям не шкипер баржи, а капитан "Ласточки". Разве что вместо кителя оттертый от пыли кожаный реглан и все те же шоферские очки на лбу. Хотя, на мой взгляд, фуражка-капитанка была бы куда актуальней. Как раз такую в каюте нашел, но Орри ее отверг.

На мысу, образуемом течением двух рек, возвышался форт, возле которого у пристани стояли два малых сторожевика – семнадцатиметровых посудины с пушкой на носу и крупнокалиберной спаркой на корме. Патрульный катер неторопливо резал своим острым форштевнем середину фарватера, и стоило нам появиться в поле зрения – недвусмысленно навелся на нас. Видать, с той стороны, из верховий Улара, ничего путного не ждали.

Слияние рек – позиция более чем стратегическая, вот и гарнизон форта больше чем наполовину артиллеристами был укомплектован – это я еще по временам своей службы помнил. И стволов этой самой артиллерии было здесь не меньше дивизиона. Причем не только на закрытых позициях, как в том же Пограничном, но виднелись за бетонными брустверами длинные стволы полковушек ПП-4 с массивными дульными тормозами на них. Из такой монитор насквозь пробить можно, так что без ведома гарнизона здесь не то, что баржа – жаба мимо не проплывет. Разнести в этом месте могут что угодно, причем в щепки. А сектора обстрела с высокого мыса – залюбуешься.

Были и признаки военного усиления – вдалеке, высоко в небе, неторопливо плыл вытянутый силуэт дирижабля с казавшейся крошечной гондолой снизу. Это уже нетипично, дирижабли в мирное время за просто так никто не гоняет. А этот явно на патрулировании – с дирижабля и связь куда хочешь дотягивается, и видно все как на ладони, и висеть он неделю может, а то и месяц, пока у экипажа вода со жратвой не закончатся. А при необходимости и отбомбиться неслабо. По подвижной цели особо не попадет, а вот по городу, или по лесу канистры с напалмом побросать -это запросто. От четырех до пяти тонн таких канистр загрузить можно.