Ян Ирвин - Башня над пропастью

— Значит, она пришла за тобой, не так ли? Потрясающее восхождение — я преклоняюсь перед ее отвагой и сноровкой. Но ни для тебя, ни для нее нет другого пути вниз, кроме этой двери. Незачем делать из ее присутствия здесь тайну: бери открыто все, что хочешь. Но будь уверен, что я приду за тобой, когда ты мне понадобишься. — И он вновь погрузился в свою работу.

Лиан вернулся с пакетами, водой и большим одеялом.

— Он знает, что ты здесь, — сообщил он. — Говорит, что нет пути вниз.

Карана вытянулась на остатках плаща Лиана.

— Закрой дверь, — сказала девушка.

Она протянула к нему здоровую руку, и Лиан помог ей сесть. Тут она заметила амулет из нефрита, висевший у него на шее, и отпрянула как ужаленная.

— Что это? — резко спросила она.

— Амулет, который дала мне моя мать.

— О, скорее сними его. Я не могу его видеть.

Лиан спрятал его в мешочек. Эммант использовал этот амулет, чтобы заманить Карану в ловушку.

— Прости, — сказал Лиан. — Если бы он не был мне так дорог, я бы его выбросил. Но Малиена сняла с него чары.

— Я ничего не имею против того, чтобы он у тебя оставался. Просто не носи его, когда я рядом. Пожалуйста.

Карана открыла пакеты. В одном были сушеные фрукты, в другом — твердый черный хлеб, в третьем — козий сыр, который аркимы выменяли у робких лесных людей. Лиан также принес пирог, буквально лопавшийся от начинки, состоявшей из фруктов и орехов. Карана попробовала всего понемножку. Лиан передал ей бутылку с водой.

— Ты не боишься, что он сюда поднимется? — спросил юноша после того, как они покончили с едой.

Был полдень. Солнце чертило прямоугольные тени на полу. Карана положила голову Лиану на грудь. Девушка открыла глаза и уставилась в потолок.

— Я не боюсь его теперь. Я поступила правильно, и Тензор это знает.

Лиан не был в этом столь уверен, но он ничего не ответил. Они оба отводили взгляд. Как давно они не были вот так вместе! И теперь были немного смущены и скованны.

— Ты только посмотри на себя! — воскликнул Лиан. — Худая, как щепка!

— А вот грубить ни к чему! Доставь меня обратно в Готрим, и я скоро стану круглая, как яичко!

Карана попыталась встать, но мускулы у нее онемели. Она шлепнулась на спину.

— Очень сильно болит, — пожаловалась она, когда Лиан озабоченно нахмурился.

— Где болит?

— Везде. Ноги, руки, спина, голова.

Он взял ее за больную руку и попытался поднять.

— Ой! Ай! Отпусти! — Выдернув руку, она прижала ее к боку.

— Прости! В чем дело? Дай мне взглянуть на твою руку.

— Все в порядке. Оставь меня в покое, — заупрямилась она.

Карана не хотела, чтобы он увидел, как сильно она пострадала.

— Нет, не оставлю. Ты снова ворвалась в мою жизнь и теперь должна терпеть меня. Покажи твою руку. — Он опустился рядом с ней на колени.

Их взгляды встретились. «Я отталкиваю, а он не сдается, — подумала Карана. — Это новая стадия. Ну что же, так тому и быть». Она протянула руку, всю в синих и черных кровоподтеках, с кровавыми пузырями.

— Карана! — воскликнул он и, внимательно осмотрев руку, поднес к губам.

Какой он нежный! От его прикосновения по телу Караны пробежала дрожь.

— Это всего лишь одна из ран, которые я приняла за тебя, — сказала она со слабой улыбкой, — пока ты совершал легкую прогулку. И каждый из этих долгов тебе придется уплатить. О, в какое рабство ко мне ты попал! — усмехнулась она в предвкушении.

— Легкую прогулку! — возмущенно повторил Лиан. — У меня столько шрамов, что не сосчитать. Ты называешь похищение, побои, удары по голове, удушение, угрозы смерти и сбрасывание со скалы каникулами?

— Сказитель громко похваляется, но кто отличит факты от вымысла? Мне нужны доказательства. Вот, я представлю еще одно, а твоих пока не видела.

Карана откинула волосы со лба, и Лиан приложил губы к шишке.

— Я поцелую каждое доказательство — вот как я заплачу эти долги, о которых ты говоришь.

— Поцелуи! Тогда начинай, — засмеялась Карана. — На моих ногах по крайней мере сотня…

Лиан наклонился и взялся за ее сапог.

— Нет! Я пошутила!

Стянув с девушки сапоги и носки, не смотря на ее протест, Лиан увидел, что ее кожа покрыта шрамами и кровоподтеками. Он целовал пальцы и лодыжки ног Караны. Девушка задрожала.

— Посмотри, куда меня укусил скорпион, — сказала Карана.

Лиан осмотрел зажившую ложбинку со шрамом.

— Такой большой шрам! — сказал он, нежно целуя это место.

Карана описала жестокий метод лечения Шанда.

— У меня есть и побольше, — похвастался он и показал шрамы на ладонях, полученные при падении в краю базальта, и длинную отметину от икры до колена.

— Увечья, полученные при падении, не считаются, — возразила Карана, прижавшись щекой к его ладони. — Шрамы должны быть честно заработаны.

— Даже если они заработаны из легкомыслия? — рассмеялся Лиан, снова дотрагиваясь до раны от укуса скорпиона. — А нет у тебя чего-нибудь получше?

Карана показала множество других шрамов. Лиан поцеловал каждый, продолжая разыгрывать презрение.

— И это самое лучшее? В то время как мне протыкают бок копьем, ты ранишь палец на ноге?

Ее улыбка исчезла.

— Копье в бок? Ты, конечно же, сочиняешь? — Лиан расстегнул рубашку и показал след от копья.

— Малиена зашивала рану. Чуть левее — и я бы умер.

Каране показалось, что копье входит ей под ребра. Дрожащим пальцем она коснулась шрама.

— Я не знала. Я даже не почувствовала.

— Это произошло через несколько часов после Тайного Совета. Я даже не знаю, что ты тогда делала.

— Лежала без сознания. Я пришла в себя только через два дня.

— Ты пролежала там два дня?

— Нет, Шанд нашел меня ночью. Я не хочу сейчас об этом говорить. Я хочу узнать, что случилось с тобой. Твое «Сказание о Зеркале», наверно, уже очень длинное, — прошептала она с закрытыми глазами, водя пальцем по шраму на боку Лиана. Потом ее рука скользнула под его рубашку, и Карана провела по его груди. — Как это случилось?

— Довольно длинное, и даже сказитель играет в нем небольшую роль. Копье угодило в меня, когда я открыл дверь виллы Тензора, пытаясь вернуться в Большой Зал. Вот и все. Я не герой. Давай-ка вернемся к твоим бедам. Пока что я не вижу, чтобы ты одержала надо мной верх.

— У меня есть что показать, правда я немного стесняюсь. — Она заколебалась, потом медленно расстегнула рубашку и сбросила ее на пол. На белой коже были ужасные следы от веревки, которой она страховалась при подъеме в башню.

Потрясенный, Лиан опустился на колени и прижался щекой к ее животу. Она гладила его растрепанные волосы.

— Очень больно? — спросил он. — Я даже не решаюсь поцеловать тебя.

— Довольно сильно болит. И тем не менее я должна потребовать, чтобы ты сдержал обещание.