Илья Гутман - Возмездие чернокнижника

Элиддин, засветив Малькинур синим пламенем Абсолюта, широко размахнулся и обрушил пылающий меч на альмагтиновую пластину. Потолок содрогнулся от металлического звона, но на серебристом треугольнике появилась лишь небольшая царапина.

— Вот об этом-то я и говорил, — выдохнул Элиддин, нанося ещё один удар по трофейному артефакту. — Альмагтин невероятно пластичен. Он почти не рвётся, а под сильными ударами всего лишь проминается.

Паладин лупил по творению Шакира с методичностью кузнеца, но пластина пока держалась. Ларри, видя, что это надолго, отошёл в сторону.

— Зарина, объясни мне, пожалуйста, что за темноту сотворил Шакир, и почему ты так разозлилась.

— Мой господин, это были чары Абсолютной Тьмы, и мы из-за них чуть не погибли…

— Ларри, ты что, и в самом деле попался на этот старый трюк? — удивился Элиддин.

— Наставник, так вы тоже что-то слышали об этом чародействе?

— Разумеется. Заклятие Абсолютной Тьмы было известно ещё во времена Давида бен Арье — некроманты частенько применяли его против адептов нашего Ордена. И, к сожалению, молодые паладины нередко погибали… — Элиддин вздохнул. — Пожалуй, это мой просчёт. Я должен был рассказать тебе о подобном приёме. Но мне казалось, что эти чары давно и прочно забыты, что их уже никто не практикует! В общем, слушай.

И Элиддин начал рассказ, не отрываясь от рубки артефакта.

— Идея чародейства довольно проста. Заклинание Абсолютной Тьмы — это, по сути, несложное заклятье материализации. Оно материализует энергии Абсолюта — воплощая их в образе тёмного дыма или тумана. Расчёт здесь простой: сгусток магической энергии бросается прямо в паладина, так что он машинально поглощает весь заряд своим мечом. Конечно, пламя Абсолюта быстро разрушит любые чары — но при этом часть Абсолютных энергий успевает материализоваться в виде этой самой тьмы. Чем могущественнее маг, сотворивший заклятье, тем сильнее эффект материализации и тем больше область, охватываемая тёмным облаком.

— Так что же получается наставник, — поразился таламид, — если бы я не поглотил шарик Тьмы, ничего бы не случилось?!

— Вот именно! — воскликнула Зарина. — Достаточно было всего лишь погасить меч, чтобы лишить Тьму доступа к энергии.

— Да, — продолжил Элиддин. — Нужно или увернуться от тёмного сгустка, или же рассеять его силой своей воли. Можно принять весь заряд и на клинок, только предварительно погасив пламя…

Ларратос сокрушённо вздохнул: он понял, что попался в простейшую ловушку Шакира.

Ларри медитировал. Медитация длилась уже третий час, но для значительного «осветления» ауры этого было мало. Зарина сидела напротив Ларратоса в той же самой позе: она тоже занималась медитацией, но не для того, чтобы улучшить ауру, а просто от нечего делать. Элиддин всё это время методично рубил Меч Поглощения, делая небольшие перерывы. Пока что альмагтиновая пластина сдаваться не собиралась.

— Ларри! Вот ты где! А я тебя по всему Стейнгарду ищу!

Таламид вздрогнул, выходя из транса, и увидел Эрану.

— Эрана! А мне сказали, что ты сейчас у кораблей.

— Сражение давно окончилось. А я так за тебя беспокоилась, — шепнула девушка, нежно обнимая своего мужа, — но понятия не имела, где тебя искать. Хорошо хоть, Беллердаш рассказал. Ну неужели нельзя было найти лучшего места для медитаций?!

Зарина тоже начала выходить из транса — она гораздо сильнее выпадала из реальности и не могла прервать медитацию мгновенно.

— Просто я ждал наставника, — пожал плечами Ларратос. — Наставник, а что там с мечом?

— Пока ещё ничего, — паладин вновь размахнулся и продолжил свой нелёгкий труд.

Эрана поморщилась от громкого металлического звона, усиленного сводами коридора.

— Зато представляешь, — похвастался Ларри, — нам удалось, наконец, покончить с Шакиром! — таламид осторожно вытащил чёрный камень духа. Сейчас он стал очень холодным и ощутимо потяжелел.

— И… ты так и будешь хранить его?

— Ну а что с ним ещё делать?

— Не говори ерунды, таламид! — вмешался Элиддин. — А вдруг камень кто-нибудь разобьёт?! Нет, лучше уж передать его оркским экзорцистам и проследить, чтобы дух Азиза, наконец, прекратил своё существование. Или же расправиться с ним самостоятельно — сила Абсолюта тоже позволяет разрушать призраков.

Элиддин в очередной раз опустил Малькинур на заклятый клинок — и более чем трёхчасовые усилия увенчались, наконец, успехом: пластина негромко хлопнула, выбрасывая облако морозного пара, и отвалилась от лезвия, расколовшись надвое.

— Вот так-то, — довольно улыбнулся паладин, подбирая осколки. — Альмагтин сдам Трейку, а клинок из Небесной стали теперь уже безопасен. Его я тоже заберу…

Речь паладина прервало гудение мадаббара.

— Да, подполковник Кахаби слушает. Трейк, это снова ты?

— Я. У нас неприятности.

— Что, опять?! Ещё один сюрприз Шакира?

— Хуже, — голос мага был предельно серьёзен. — Срочно бросайте всё и вылетайте в Диамант — надеюсь, твой ящер выдержит ещё один ускоренный перелёт.

— А… Собственно говоря, что случилось?

— В городе демон.

Элиддин вздрогнул и выронил мадаббар.

Юлиус Марр медленно приходил в себя — когда Элиддин разрушил заклятый меч, сущность молодого паленгенезиста обрела свободу и душа сумела восстановиться. Он решительно не понимал, где сейчас находится.

Но теперь Юлиус приоткрыл глаза — и медики смогли в них разглядеть проблески жизни, пока ещё не разума. Пациент моргнул, а потом его ноги потянулись к полу. Около трёх минут он сидел на кровати, приходя в себя, а потом попытался встать. Но обессилившие ноги не смогли удержать тело, и Марр упал.

— Оо-оох, — громко выдавил он из себя, — крикнуть не было силы.

— Он оживает, — выкрикнул один из врачей.

— Я что, уже в аду? — негромко спросил Марр.

Ему никто не ответил: лекари уже давно махнули рукой на этого пациента, который, несмотря на изначально идеальное состояние организма, почему-то не приходил в сознание. И Юлиуса переместили в палату для безнадёжно больных. По счастью, сейчас он был её единственным «обитателем». И медики, и пациенты, понимали, что он уже не совсем человек. И даже не животное. Растение. Организм, способный существовать, если его подкармливают, но неспособный не только к разумной деятельности, но и к движению. Тело было живо — однако, он являлось лишь оболочкой человека. Мускулы атрофировались без движения, глаза потускнели — живое тело также начало без движения превращаться в мёртвое.

Марр осмотрелся. Хм, — подумал он, — да никак я в госпитале! Удивительно. Учитывая всё, что со мной случилось, мне следовало бы быть на том свете или, в крайнем случае, в пыточной камере Баала Кархана…