Фиона Макинтош - Судьба

Молния летела так быстро и так неистово, что создавала гудение.

А потом волшебство пошло уже от кончиков пальцев Тора, молнии светились белым светом и яростно ударили Орлаку в грудь. Он попытался устоять, но эта сила отличалась от всего, что он когда-либо испытывал. Даже когда его связали в первый раз, ощущения были другие. Молодой бог пошатнулся и склонился под жестоким ударом, пытаясь ударить в ответ, но на него направлялись волна за волной, пока его собственные силы не омертвели.

Лаурин заплакала, увидев, как яростно его отбросило назад, а потом связалась с отцом, даже не осознавая, что делает это.

«А это должно происходить именно так?»

Она услышала, как отец стонет. Она знала, что он очень не любит убивать при помощи собственной силы.

Орлак стал извиваться на земле, до смерти оставалось несколько мгновений.

Лаурин настаивала: «Орлак не убил ни мою мать, ни Клута. Он не насиловал меня. Он — твой брат. Разве мы не можем спасти его душу?»

Что-то в ее словах затронуло нужную струну. Тор остановился, и белый свет померк. Орлак лежал без движений и без сил.

— Торкин! — закричал Дарганот с Поляны. — Заканчивай с этим делом!

— Нет! — крикнул Тор в ответ. — Достаточно смертей! Достаточно убийств!

Он прошел к тому месту, где лежал его брат. К Паладинам вернулись древние навыки, и они создали волшебные барьеры, магическое место заточения, подобное тому, в котором много веков держали Орлака. Теперь ни один брат не бежит без санкции Паладинов — или после их смерти.

«Орлак!» — Тор видел, что брат все еще дышит, а пока он жив, оставался шанс.

«Пришел позлорадствовать?» — прошептал молодой бог.

Тор покачал головой.

«Ты мне поверишь?»

«Зачем?»

«Чтобы спасти тебя».

Бог мрачно рассмеялся сквозь боль: «Ты будешь спасать меня?»

Тор ничего не сказал. Все, кто наблюдал за ними, затаили дыхание. Орлак слабо откашлялся.

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты можешь вернуться… вернуться туда, откуда пришел. Назад, в Ордольт».

Последовала долгая пауза прежде, чем Орлак ответил слабым голосом:

«А он примет меня?»

«Может принять. Если мы отдадим цветы, которые все еще ищут. Ты позволишь мне попробовать?»

«Зачем ты это делаешь после всего случившегося?»

«Чтобы положить конец боли».

Тор опустился на колени и слегка обнял тело брата.

«Можно?»

Орлак кивнул и скорчил гримасу, когда Тор поднял его на руки. Он оказался слабее, чем полагал.

«Брат», — тихо позвал Орлак.

«Да?»

«Я могу и не добраться до Поляны».

«Пожалуйста, попытайся».

«Боюсь, что меня требует себе Таллинор. Как смешно!» — сказал Орлак. У него на губах играла улыбка, лицо начало расслабляться.

«Орлак! Возьми от меня силу».

Тор открылся для брата и увидел ужас на лицах Паладинов. Это было опасное предложение — ничего больше не потребовалось бы Орлаку для уничтожения Тора.

«А ты веришь…» — Орлак так ослаб, что даже не мог закончить фразу, которую собирался произнести.

Тор посмотрел в тускнеющие глаза Орлака и кивнул.

«Бери, сколько тебе нужно. Мы же братья».

И Орлак подпитался силой Тора.

Паладины расступились и по приказу Кайруса сняли чары, заточившие братьев в магическом кругу. Они смотрели, как Тор медленно идет со своей ношей к шокированному Сонму.

Он остановился перед Ордольт, откуда на него смотрел Дарганот. Тор увидел, как станет выглядеть сам, когда станет старше. Это была странная мысль. Он не планировал жить после этого дня без Элиссы и Клута.

— Возьмите его назад, — сказал он. Дарганот грустно покачал головой.

— Я не уверен, что мы можем это сделать, сын.

За спиной короля Сонма появилось другое знакомое лицо. Лисе. Она улыбнулась, и Тор увидел, насколько сильно Элисса похожа на нее. У него от этого сердце обливалось кровью. Пусть будет так. Он приветствует смерть.

Лисе поклонилась Дарганоту.

— Мой Король, Тор прав. Предложи Поляне принять цветы назад, хотя она часто меняет настроение. Мы можем поймать его в настроении прощать. Сир, пожалуйста.

Все ждали.

— Хорошо, — наконец, ответил Король. — Мы можем попробовать. Попроси моих внуков предложить цветы Поляне.

Рубин посмотрел на брата и сестру.

— Я это сделаю, — сказал он.

Рубин взял их камни, которые все еще сияли и удерживали Ордольт среди дубов. Он подошел к тому месту, где заметил небольшой разрыв в сиянии, предположив, что именно его оставили Мусорщики, которые когда-то украли младенца-бога.

Рубин торжественно поклонился волшебному месту.

— Ордольт, прости нас за то, что держали три предмета, которые так дороги и принадлежат тебе. Их невинно взял с собой младенец. Мы можем их вернуть?

Внезапно все осветилось еще ярче и, хотя никто не знал, что это означает, Рубин сделал глубокий вдох, надеясь, что это тот ответ, который они хотели получить. Он протянул руку сквозь отверстие, мгновенно почувствовал тепло и почтительно положил три камня на губчатую зеленую траву Ордольт, потом мягко вытянул руку и снова поклонился. Все собравшиеся смотрели, как камни впитались в землю, а потом перед их глазами в том месте, где они исчезли, выросли три удивительно красивых цветка. На этот раз Ордольт мигнула и очень быстро вернулась к своему обычному мягкому свечению. Теперь пришел черед Тора обратиться с просьбой:

— Ордольт, можем ли мы возвратить еще одного, украденного у тебя много-много лет назад? Он невинен. Он из твоих лесов и прекрасных садов. Он познал много печали. Ты дашь ему большую радость, позволив нам это. Он твой, — умолял Тор.

На этот раз Ордольт не ответила. Тор посмотрел на мать. Он не испытывал к ней никаких чувств, но ему хотелось бы ее знать. Ее улыбка, предназначенная ему, была ослепительной.

— Я попробую рискнуть, — сказал он и шагнул вперед. — Надеюсь, что это не станет причиной катастрофы в Таллиноре.

Его мать мягко покачала головой:

— Нет, сын. Поскольку это возвращение, оно безопасно.

Он кивнул и теперь посмотрел на Орлака.

— Пусть у тебя все будет хорошо, брат, — тихо произнес он.

Силы Орлака закончились, и он теперь держался за жизнь только благодаря Тору.

— Мне очень жаль Клута. Он мне тоже нравился, — братья обменялись грустными улыбками.

«Пусть Свет ведет тебя, Тор, — сказал Орлак только для ушей Тора. — Скажи Лаурин… нет. Ничего ей не говори. Просто попроси ее заботиться о Пелиссе».

Тор посмотрел на своих родителей.

— Я отдаю вам Орлака, Принца богов.

Его мать плакала и одновременно улыбалась:

— Его зовут не Орлак, дитя мое. Это было таллинезское имя, которое ему дал Меркуд. Его зовут Эрин, Принц богов.

Тор наклонился, чтобы поцеловать Эрина в лоб, потом протянул брата сквозь сияние Ордольт. А проходя сквозь странное волшебство, он увидел, как передает спящего младенца в руки матери.