Марина Ефиминюк - Ловец Душ

А следом за ним чей-то щенячий визг:

– Держи ее!

Чья-то сильная рука схватила меня за шкирку, пуговицы на рубахе затрещали, разлетаясь в разные стороны. Я дернулась, попыталась вырваться. Народ зашумел с новой силой. Раздался возмущенный вопль:

– Ты, картавый, разлил мое вино!

С грохотом отодвигая стулья, люди поднимались из-за столов, торопясь разнести заведение на щепки. Драка началась сама собой, вокруг с визгом носились девицы, одна уже замахивалась кувшином. Я едва успела пригнуться, как он мелькнул над моей головой и, никого не задев, вылетел в окно. На пол посыпались осколки. Мальчик-подавальщик попытался быстрее убраться из пекла на тихую кухню, но поскользнулся на жирной луже из щей, махнул подносом по лицу пьяного купца. Тот охнул и осел на пол. Денис запрыгнул на стол с белой скатертью и, танцуя среди тарелок, наполненных едой, лихо отражал удары нападающих. Он хохотал как сумасшедший, глаза его горели бешеным огнем. Тут на сцену среди общего круговорота ударов и криков вышла компашка покалеченных. Хромой замахнулся костылем, заехав кому-то аккурат в район челюсти. Потом ударил Дениса под колени, Давидыв по-женски взвизгнул и упал спиной на тарелки. Косой стал стягивать его на пол, а однорукий при этом колотил по лицу здоровой пятерней. Меня охватило кольцо чьих-то рук, в это время снова просвистел стул. Из последних сил я вырвалась и упала на пол в мешанину из остатков еды и грязи, осыпавшейся с обуви. Обидчик, удерживающий меня, грохнулся рядом, побежденный деревянной ножкой стула, угодившей ему почти в глаз. Девица, бросающая мебель, дико захохотала и запустила в голову незадачливых драчунов, сцепившихся в непосредственной близости от нее, тяжелой медной пепельницей.

Я быстро забралась под стол, рваная рубаха открыла перебинтованные женские прелести. Там сидел старичок с тонким песне на носу, с маленькой кружечкой в одной руке и тарелочкой с одиноким грибком в другой.

– Вы за наших или за ихних? – полюбопытствовал он, впрочем, без особого энтузиазма. – Ваше здоровье! – он кивнул, не обращая внимания на царящий вокруг хаос, и отхлебнул пива.

Я обогнула старикашку и поползла в сторону стола, где оставила свою душегрейку. Удачно миновав десяток толкущихся ног и господина в некогда дорогом камзоле, свалившегося практически мне на голову, я добралась до своей одежки. Кто-то схватил меня за волосы.

– Ну что, попалась, Наталья? – ухмыльнулся Арсений, дернув так, что я вскрикнула. Тут схватка его ослабла, он рухнул, придавив меня своей стопудовой тяжестью. С трудом выбравшись, я хотела отблагодарить своего спасителя. Им оказался хромой, по-прежнему размахивающий костылем, как булавой. Стоило мне поднять голову, как в лоб впечаталась костяная ручка костыля. Я сдавленно ругнулась и упала на приходящего в себя Арсения. В этот момент раздались крики:

– Стража! Уходим! Стража!

Бой закончился полной победой стражьего предела.

Из «Веселой вдовы», превратившейся после драки в руины, нас отвезли не в городской карцер, а в старинный особняк Арсения. Два подкупленных Арсением стража провели нас через кухню, где орущий Давидыв насмерть перепугал всех кухарок и дворовых девок. Те спешно крестились и отворачивались к стенам, страшась, как бы «попорченный» не заразил их безумием. Нас затолкали в дальнюю комнату в нежилом крыле дома и привязали к стульям, а Денису вовсе запихнули в рот грязную тряпку, чтобы успокоился и перевел дыхание (признаюсь, последнему обстоятельству я втайне обрадовалась).

Вокруг пахло сыростью, на обитых некогда бесподобным белым шелком стенах темнели разводы. На высоком комоде плавилась свеча, горячий воск сказочным узором стекал на пыльную полировку и бежал светлой дорожкой по резным ручкам. Я мерзла, тряслась и хотела зарыдать в голос.

Это же надо было так глупо попасться!

Давидыв пыхтел рядом, злобно вращая выпученными от удушья глазами. Вдруг он зарычал и лягнул меня сапожищем аккурат под коленную чашечку.

– Денис, – взвыла я от боли и обиды, – прекрати!

Тот что-то нечленораздельно промычал и снова махнул ногой. Тусклый свет блеснул на пряжке сапога. Я с грохотом отодвинулась подальше. Давидыв приблизился, перебирая ногами и оставляя на покрытом лаком паркете четыре внушительные царапины от ножек стула.

– Да пойми ты, – попыталась объяснить я, – я не могла сказать правды! Ты даже не представляешь, за что меня ищут!

Денис стал мычать громко и страстно, попытался выплюнуть тряпку. Беседа обещала перерасти в душевную и эмоциональную, но тут в замке повернулся ключ, и дверь отворилась. На пороге, улыбаясь в бороду, общипанную в драке, стоял сам Арсений. За его спиной маячил давешний парень, украдкой рассматривая меня, стараясь скрыть под презрительностью любопытство.

– Здравствуй, Наталья, – кивнул Арсений, входя. Он уже успел переодеться в рясу и стал походить на мелкого дьячка, только жасминовая волна да холодный пустой взгляд выдавали в нем колдуна со стажем. Его змеиные глаза враз осмотрели меня с ног до головы.

– Вот уж не думал, что свидимся, – еще душевнее проворковал он.

– А я вот очень надеялась на нашу встречу, – процедила я.

Давидыв что-то промычал в тряпку. Он, конечно, тоже надеялся на встречу с колдуном, но не при таком раскладе.

Внезапно Арсений прекратил ухмыляться и окончательно стал походить на зубастого пса. Даже щеки отвисли, как у бульдога, оставалось только струйку слюны пустить:

– Где Ловец? – громко «гавкнул» он.

– Не знаю, – честно призналась я, глядя ему в глаза. В концах торчащих седеющих патл запутался скудный свет, и они казались неожиданно вспыхнувшим нимбом.

Арсений кивнул:

– Амфибрахий, помоги Наталье вспомнить!

Ох и тяжелая же рука оказалась у этого самого Мамфи-Амфи. От удара я опрокинулась назад вместе со стулом, перед глазами мелькнула вся комната, потолок с люстрой и грязные оконные портьеры за спиной. Через секунду меня дернули обратно, едва душа из открытого рта не вылетела. Я очумело уставилась на Амфибрахия, телом походившего на пирожок с куриными потрохами. Голова гудела, и нестерпимо горела щека. Я буквально чувствовала, как на лице наливается отменный синяк. Денис надрывался, покраснев в цвет вареного рака.

– Вспомнила? – участливо улыбнулся Арсений.

– Я не знаю, где он. – От следующего удара я взвыла. Из глаз брызнули слезы. – Его забрал Савков, – едва успела выдохнуть я.

Кулак Амфибрахия застыл у самого носа. Круглая, под стать Арсению физиономия молодчика горела демоническим огнем злобы.

– Какой Савков? – искренне удивился Арсений, раздраженно отпихивая руку помощника от моего лица.

– Тебе лучше знать, какой Савков! – прошипела я, разглядывая огромный кулачище с покрасневшими костяшками, готовый в любую секунду опуститься на мою бренную голову. – Тот, который вместе со мной через всю Окию проехал и отравил купеческого сынка!