Марина Ефиминюк - Ловец Душ

На его лице не дрогнул ни один мускул. Он только сузил глаза и снова отвернулся. Твердой рукой я расставила перед затихшими молодчиками чашки и тут почувствовала, как Арсений начал колдовать. Запахло жасмином, легкая, едва заметная волна зашевелила волосы. Я медленно разогнулась и бросила в его сторону насмешливый взгляд. Он зажимал в кулаке энергетический шар. Острые магические лучи пробивались сквозь пальцы и расцвечивали пятнами темный камзол. Я едва шевельнула губами и повернулась спиной к колдуну, выходя в коридор.

Арсений вылетел из комнаты буквально через мгновение, все еще удерживая на ладони едва сверкающее заклинание. Тут его и нашла накопленная за долгие дни ношения юбок злость Дениса Давидыва, выразившаяся в ударе по затылку каминной кочергой. Колдун со стоном закатил глаза и мешком рухнул на застеленный ковровой дорожкой пол. Я осторожно прикрыла дверь в гостиную, чтобы гости не услышали возни в коридоре.

Митрофан подхватил Арсения под мышки и прошептал:

– Куда?

– Давай в кабинет, – предложила я.

За последние пять лет я побывала в доме несколько раз и всегда, чтобы не заметили слуги, проходила через черный ход.

– Где, ты говоришь, эта девица? – услышала я резкий голос управительницы дома.

– Не знаю, – всхлипывала горничная, всучившая мне поднос, – она в гостиную с чаем ушла. Я в ней Шуру, то есть Александру, признала.

– Черт! – буркнула я.

Денис моментально сориентировался в обстановке, быстро подхватил колдуна за ноги, и через мгновение мужчины исчезли за дверью комнаты, где прятались прежде. Я юркнула за ними как раз в тот момент, когда в коридоре раздались поспешные шаги, приглушенные ковром. Мы притаились в темноте, Арсений зашевелился, застонал.

– Тихо ты! – прошипел Денис, затем раздался глухой удар. Колдун немедленно затих.

– Куда она делась? – услышала я рассерженный голос. – Ладно, пойдем в людской посмотрим. Ох, если она что-нибудь утащит… – Голоса смолкли.

Я быстро выглянула в коридор. На обитых зеленым шелком стенах играли тени от свечей, из гостиной доносились возбужденные крики.

– Пойдем! – тихо скомандовала я. Крадучись, мы перебежали из одной комнаты в другую, приложив Арсения о дверной косяк. – Осторожнее, вы! – прошипела я, выглядывая из-за угла и высматривая нежданных соглядатаев. Мы пересекли коридор и оказались в большом темном кабинете. Денис отпустил ноги Арсения, те со стуком ударились о пол. Давидыв быстро повернул в замочной скважине ключ. Я на ощупь добралась до стола к масляной лампе и осторожно зажгла ее. Комната озарилась легким желтоватым светом.

– Давай веревку! – приказала я Денису.

Тот, торопясь, достал из заплечной сумки тонкий шнурок с вплетенными бусинами диметрила. Стоило веревке прикоснуться к коже колдуна, как тот моментально пришел в себя. Он катался по полу, стонал, кряхтел и бился в конвульсиях. Мощное тело сотрясали спазмы, напоминавшие жесткий приступ рвоты.

– Сними! – шептал он слабым голосом. – Сними эту гадость!

– Нет! – Я облокотилась на стол и скрестила руки на груди.

Митрофан отвернулся к портрету над камином: зрелище мучающегося человека, пусть и врага, вызывало отвращение. Подозреваю, он считал меня совершенно свихнувшейся дамочкой, желающей уморить невинного мага. Даже Денис, и тот, став к нам спиной, заинтересованно разглядывал собственное отражение в оконном стекле.

– Сними! – хрипел Арсений, он попытался схватиться за мою штанину.

– Нет! – тихо повторила я, сделав шаг назад. – Не раньше, чем ты ответишь на мои вопросы.

– Я не могу, – шептал колдун. – Ведь магии лишусь, сними!

– Наплевать, – отрезала я.

– Наташ? – Денис повернулся ко мне с мольбой в глазах.

«Отчего ему не было жаль Савкова, когда тот катался по каменному полу замка Лопатова-Пяткина?!»

– Молчи, Денис! – рявкнула я. – Арсений, тебе придется говорить так. Ты просто расслабься, станет легче.

Колдун поднял на меня слезящиеся глаза – белый как полотно, с красными отвратительными пятнами ожогов, с жуткой опаленной щетиной.

– Что ты хочешь узнать? – слабо отозвался он.

– Все. Я хочу знать все. Я хочу знать: почему я? Можешь, пропустить вступление. Я и сама знаю, что Распрекрасный совсем свихнулся в последние годы и мечтал покорить весь мир, а для этого ему драконы, видите ли, понадобились. Продолжай…

– Хватит! – рявкнул Митрофан, и одним рывком усадил Арсения на стул. – Не тварь же он какая-нибудь. – Старик плеснул в стакан воды из стоящего на столике графина и поднес к губам Арсения. Тот сделал жадный глоток, подавился, закашлялся.

Я пожала плечами.

– В течение трех лет Петр медленно разрушал свое тело, – через тяжелую одышку прошептал Арсений. – Последние несколько месяцев он жил на опиуме, его не видели в здравом рассудке долгие недели. Он стал мешать, его указы напоминали бред сумасшедшего, фактически страна осталась без правителя. Мы решили убрать Распрекрасного. – Я затаила дыхание. – Как раз в это время к нам приехал этот чертов чокнутый философ Лаврентий. У старика давно крыша поехала, он бредил какой-то спрятанной деревней – Иансой, где якобы жили Хранители драконов. – Арсений с натугой криво улыбнулся. – Они, оказывается, смогли выжить, поскольку просто научились прятаться, как крысы. Еще старик рассказал, что нашел фолиант, где упоминается, как можно отыскать Ловец Душ – старинное заклинание, дарующее любому дракона. Распрекрасный заболел идеей стать Хранителем и завоевать мир. Нам это было на руку – пока он выдумывал игрушечные войны, мы управляли Окией. Но Петр не унимался, он потребовал найти ясноокого и отправить его в некий замок ведьм Мальи. Ясноокий нашелся здесь же, при королевском дворе – кузен графа-отшельника Василия Лопатова-Пяткина. За кругленькую сумму ясноокий согласился посетить замок, взял деньги и вдруг исчез. – Колдун зашелся лающим кашлем, по его пальцам потекли тонкие кровавые дорожки от диметриловых ран. Густые капли шлепались на светлый ковер, оставляя ярко-алые пятна.

У меня побежали мурашки по спине. Похоже, Александр Михайлович все-таки посетил ведьм Мальи, где безвременно скончался, а потом уже нежитью появился в закрытом магическим колпаком замке проклятого Хранителя. Я с содроганием вспомнила черную прожженную рану на животе Александра Михайловича и странную скрюченную позу, в которой он лежал в спальне Давидыва. Он смог украсть одну часть Ловца, но тогда отчего его половина была подделкой, просто хорошим амулетом, возможно, на сохранение ясноокости? Куда делся оригинал?

– Мы объявили, что высылаем нового человека, и Распрекрасный начал рекрутские наборы, готовясь с армией Хранителей завоевывать мир. В это время на территории трех королевств: Окского, Тульяндии и Калужии был только один ясноокий, – он поднял на меня слезящиеся глаза, – вернее – одна… – Он замолк, перевел дыхание. – Это твоя маниакальная страсть к никчемной дешевой вазе убила тебя.