Стивен Дональдсон - Проклятие лорда Фаула

Он чувствовал, что может услышать испуганное бормотание деревьев, раздающееся при виде его обручального кольца. Это пульсирующее красное сияние ужасало и его самого.

Пальцы мха скользили по его лицу влажными проверяющими прикосновениями. Он сцепил руки под сердцем, пытаясь сжаться, уменьшиться в размерах и проехать незамеченным, словно бы он затаил под одеждой топор и страшился, как бы деревья этого не обнаружили.

Этот длинный переход был подобен боли от нанесенной раны.

Отдельные световые пятна наконец слились, и отряд вновь очутился среди сумерек дня. Кавинанта передернуло от озноба. Поглядев внутрь себя, он увидел нечто, заставившее его оцепенеть. Он почувствовал, что вместилище его ярости полно тьмой.

Он был пойман в сети безысходности. Тьма была чашей, которую он не мог ни выпить, ни выплеснуть.

И он дрожал от голода.

Он едва мог удержаться от того, чтобы не нанести ответный удар мокрым клочьям мха.

Тем временем отряд все так же продвигался сквозь сумерки Мшистого Леса. Все молчали, задыхаясь в окружении ветвей, и в этом клубящемся безмолвии Кавинант чувствовал себя таким потерянным, словно сбился с дороги в старом лесу, который покрывал когда-то всю Страну. Со смутной яростью он наклонился, избегая прикосновения мха. Время шло, и внутри него все росло желание закричать.

Потом Биринайр наконец взмахнул над головой посохом и тихо крикнул. Лошади поняли и, спотыкаясь, перешли на усталый бег следом за сильным шагом ранихинов. На мгновение деревья, казалось, отступили назад, словно отпрянув от безумия отряда. Потом всадники вырвались на солнечный свет. Они оказались под полуденным небом на склоне, постепенно понижающемся к реке, преградившей им путь. Биринайр и Марни безошибочно вывели их прямо к броду через Камышовый Проток. С хриплым криком облегчения воины ударили пятками по бокам скакунов, и отряд бодрым галопом помчался вниз по склону. Вскоре лошади погрузились в поток, обдавая себя и своих счастливых седоков холодной водой Камышового Протока. На южном берегу Протхолл объявил привал. Переход через Мшистый Лес закончился.

Только остановившись, отряд осознал всю сложность перехода.

Постоянное движение и вынужденный пост ослабили всадников. А лошади были в еще более плохом состоянии, они дрожали от изнеможения. Как только отряд остановился, их шеи и спины поникли, и у них едва хватило сил, чтобы напиться. Несмотря на бодрый призыв ранихинов, два мустанга из Дозора легли на траву, а остальные стояли вокруг на подгибающихся ногах.

— Отдыхать, отдыхать, — напевно и заботливо произнес Протхолл. — Сегодня мы больше не сдвинемся с места.

Он ходил среди лошадей, прикасаясь к ним старческими руками и тихо напевая поддерживающую силы песню. Только в ранихинах и Стражах Крови не было заметно усталости. Великан опустил Пьеттена на руки Ллауры и утомленно лег на спину в жесткую траву. С тех пор как отряд покинул настволье Парящее, он был непривычно молчалив. Он избегал разговоров, словно боялся, что его собственный голос предаст его. Теперь, без поддержки своих рассказов и смеха, он, казалось, ощутил все тяготы этого путешествия. Кавинант с сомнением подумал, доведется ли ему еще хоть раз услышать смех великана.

Протянув руку, чтобы достать с седла Дьюры свой посох, он впервые заметил, что сделал Мшистый Лес с его белой одеждой. Она вся была покрыта темно-зелеными пятнами — следами от прикосновений мха.

Эти пятна оскорбили его. С перекосившей лицо ухмылкой он оглядел других членов отряда. На других всадниках не было никаких пятен. Единственным исключением был Лорд Морэм, на обоих плечах которого виднелись темные полосы, словно знаки отличия.

Кавинант попробовал стереть пятна рукой. Но они впитались в ткань и уже высохли. Тьма бормотала у него в ушах, словно далекий отзвук снежной лавины. Плечи его сгорбились, как у обреченного. Он отвернулся от своих попутчиков и снова вошел в реку. Ожесточенно царапая пальцами ткань, он попытался смыть пятна, оставленные лесом.

Но они стали частью ткани, неотъемлемой ее принадлежностью, они разметили его словно карту неизвестной земли. В приступе ярости обманутого ожидания он ударил кулаком по поверхности воды. Но течение смыло образовавшуюся рябь, точно ее никогда и не было.

Он стоял в потоке, изнуренный и промокший. Сердце бешено стучало в груди. На мгновение он почувствовал, что его ярость либо перельется через край, либо разорвет его сердце.

Но ни того, ни другого не случилось.

Ничего этого нет, это всего лишь сон, мысленно повторял он. Но я не могу это выносить.

Потом он услышал тихий возглас удивления со стороны отряда.

Мгновение спустя Морэм спокойно приказал:

— Кавинант, подойди сюда.

Чертыхаясь и проклиная такое количество вещей сразу, что невозможно было их перечислить, он повернулся. Все члены отряда смотрели в противоположную от него сторону. Их внимание привлекло что-то, чего он не мог увидеть из-за воды, застилавшей глаза.

Морэм повторил:

— Подойди!

Кавинант вытер глаза, выбрался на берег и пошел мимо воинов к Морэму и Протхоллу.

Перед ними стояла странная женщина. Она была изящной и хрупкой не выше плеча Кавинанта — и одета в темно-коричневое легкое платье без рукавов. Кожа ее была покрыта таким темным загаром, что он почти сравнялся по цвету с землей. Темные длинные волосы были стянуты на затылке крепким шнурком. Весь ее облик был достаточно суровым, но смягчался маленьким ожерельем из желтых цветов. Несмотря на свой рост, она стояла в гордой позе, скрестив руки и слегка расставив ноги, словно могла запретить отряду ступить на Равнины Ра, если вдруг ей это вздумается. На приближающегося Кавинанта она смотрела так, словно ждала его давно.

Когда он остановился рядом с Морэмом и Протхоллом, она подняла руку и каким-то неловким жестом отдала ему приветственный салют, так, будто это было для нее непривычно.

— Приветствую тебя, Кольценосец, — произнесла она чистым звонким голосом. — Белое Золото известно нам. Мы почитаем его и служим ему. Добро пожаловать.

Он тряхнул головой, рассыпая вокруг брызги воды, и уставился на нее.

Она приветствовала остальных.

— Приветствую тебя, Высокий Лорд Протхолл, и тебя, Лорд Морэм.

Привет, Сердцепенисто-солежаждущий Морестранственник. Привет, первый знак Тьювор. Привет, вохафт Кеан.

В свою очередь они отдали ей мрачный салют, словно узнали в ней властителя.

Потом она сказала:

— Я — гривомудрая Гибкая. Мы видели вас. Говорите, с чем вы пришли. Равнины Ра открыты не для всех.

Протхолл выступил вперед. Подняв посох, он обеими руками приблизил его ко лбу, и в таком положении низко поклонился. Увидев это, женщина слегка улыбнулась. Подняв ладони к голове, она поклонилась в ответ. На этот раз ее движение было естественным и привычным.