Александр Прозоров - Жребий брошен

Подкрепившись, люди двинулись в путь. Дабы не напороться на лучников, решили прямо к реке не выходить, а сперва подняться вверх по течению верст на десять. Теперь, когда по пятам не гнался медный мститель, дорога казалась вполне удобной — не такой уж холмистой, не такой уж и каменистой. Иди себе спокойно, да смородину красную с кустов срывай. С двумя привалами на отдых и еду, за день удалось одолеть все двадцать верст, а потому к реке решили пока не поворачивать. Тем более что по пути им встретились два ручейка, и свежая вода имелась в достатке. Однако на второй день река сама вышла к людям: после того, как они миновали очередной каменистый, поросший редкими соснами взгорок, впереди открылась широкая сверкающая лента.

До вечера путники двигались вдоль берега, поглядывая на другую сторону: а ну, опять дозор воинский встретится? Но когда река снова отвернула к югу, люди пошли прямо и расставили силки возле попавшегося на пути орешника — здесь свинята тоже должны любить кормиться. И опять вместо кабанчиков в петли попались две лани и молодой заяц. Отказываться от такой добычи никто, разумеется, не стал. Как известно, лучший способ сохранить продукты — это сложить их в живот. Поэтому, наевшись до отвала вечером и утром, с собой люди взяли только половину оленьей тушки, подсоленную и хорошенько пропеченную. Еще один переход — и река вновь вернулась к их ногам.

— Так и просится, чтобы по ней поплыли, — оглянулся на ведуна Любовод. — Глянь, как ластится.

— Просит — значит, поплывем, — пожал плечами Олег. — Интересно, сколько нам еще до ближайшего города топать? А, кормчий?

— Мыслю, еще неделю, а то и более. Земля — не море. Никогда не угадаешь, каков путь окажется.

В этот раз осмелевшие путники развели огонь прямо на берегу, на дне выходящей к воде лощинки между скалами. И ничего — никто не появился разузнать, что за люди бродят, никто мимо ни разу не проплыл.

Утром, прикончив остатки оленины, они пошли дальше, но вскоре после полудня остановились ради охоты — слева за холмами Урсула заметила дубовые кроны. В этот раз боги оказались милостивы к детям своим, и в силки, запутавшись сразу в двух близко поставленных петлях, попала настоящая упитанная хавронья пудов пяти веса. Естественно, на разделку, приготовление и копчение добычи ушел остаток дня — зато последующие двое суток проблем с едой уже не было. Правда, третий переход пришлось начинать на пустой желудок. Сотоварищи уже подумывали о новой остановке для охоты, когда в минуту безветрия до их слуха донеслись человеческие голоса.

— Ужели дошли? — не поверил Ксандр. — Ведь болота большого еще не миновали, в котором вы стража пытались утопить.

— Может, рыбаки какие заплыли… — Олег проверил, как выходит сабля из ножен. Не то чтобы рубиться собрался, но так, на всякий случай. Ведь несколько дней по камням стучал, а не вынимал ни разу. Мало ли погнуло, прижало где?

— Рыбаки — это хорошо, — встрепенулся купец и тоже проверил, не закис ли меч. — Интересно, на лодке или баркасе каком?

Осторожно ступая, путники двинулись на звук и вскоре с высоты обрывистого скального берега увидели на реке два стоящих бок о бок судна. Не таких больших, как ладьи — всего метра три в ширину и около семи в длину, с высоко задранными носом и кормой, болтающимся сбоку рулевым веслом, четырьмя рядами скамей для гребцов и складной мачтой, уложенной сейчас вперед вдоль корпуса. Команды отдыхали — часть дрызгалась в воде, часть занималась чем-то на берегу возле костра.

— На ловца и зверь бежит, — тихо отметил Ксандр.

— Они ведь меня грабят… — изумленно пробормотал Любовод. — Они у меня товар воруют. Тати! Разбойники! Ты глянь, глянь, колдун. Это ты за них, татей бессовестных, заступался?

Только после слов купца Середин сообразил, что купаются мужчины внизу не просто так, а целенаправленно ныряют в одном и том же месте, что на берегу разложены для просушки клинки мечей, кинжалы с узорчатыми рукоятями, копейные наконечники, чеканные умбоны для щитов. Разглядел и зажатый между камнями кончик мачты. Судя по всему, команды стоящих у берега лодок умело опустошали трюмы утонувшей новгородской ладьи.

— Ну, я им сейчас… — схватился за оружие Любовод. — Будут знать, как на чужое добро лапы свои грязные накладывать.

— Обожди, — посоветовал Середин. — Сейчас не нужно. Потерпи до вечера. На ночь они оружие под росой не оставят, в трюмы попрячут. Куда еще? Амбаров ведь на берегу нет. Вот мы лодку вместе с твоим товаром сразу и заберем.

— И то верно, — согласился купец. — Токмо на тот берег поперва перебраться надобно.

— Вот этим для начала и займемся.

По вполне понятным причинам, рубить для плотика деревце путники не стали. Пришлось идти вверх по течению в поисках подходящего валежника. Связав вместе несколько найденных толстых ветвей, путники сложили на получившееся корявое сооружение свое оружие, вошли в реку и поплыли, придерживаясь за выступающие концы сучьев. А затем, отойдя в лес, расположились на полянке, подсыхая на солнце и дожидаясь темноты.

Олег незаметно для себя успел погрузиться в сон, когда его плеча легонько коснулась рука. Он открыл глаза и увидел над собой Ксандра, прижимающего палец к губам.

— Ты чего? — шепотом поинтересовался ведун.

— Опасаюсь, как бы ты спросонок не крикнул чего. Ночью звуки далеко разносятся…

В небе висела огромная яркая луна, так что заклинание на кошачий глаз Олегу не понадобилось — и так все было неплохо видно. Пройдя вдоль берега, они наткнулись на тропку, проломанную в кустарнике искателями подводных сокровищ, свернули на нее. Вскоре впереди показался костер, возле которого сидели три человека. Двое негромко разговаривали, третий копался в углях. То ли прокаливал что-то, то ли запекал. По сторонам, завернувшись в тряпки, спали несколько товарищей. Но явно не все.

— Значит, остальные ночуют на лодках, — еле слышно сообщил ведун. — Что делать станем?

— Что замыслили, то и станем, — отозвался Любовод. — Жаль, без шума не получится. Но сие не ратники, урона причинить не смогут. Главное — в оставленной лодке днище зараз пробить, дабы в погоню не устремились. У них гребцов больше, не уйдем.

Мужчина, копавшийся в углях, привстал, уставился, как показалось, прямо Олегу в глаза, прислушался. Но налетел ветер, покачал ветки, зашуршал листьями, плеснул о борт лодки слабой волной. Человек успокоился, сел обратно. Ведун кивнул, и путники цепочкой двинулись вокруг лагеря к берегу.

Лодки стояли там же, где и днем — одна сидела днищем на отмели, вторая была принайтована к ней борт о борт. Возле сходней скучал местный с сулицей в руках. А может, в здешних землях этот огрызок считался полноценным копьем?