Александр Прозоров - Жребий брошен

— Они миновали Та-Кем, чужеземец. Последние сотни проходят мимо города.

— Значит, мы можем встретиться еще до темноты, — понял Олег. — Хорошо, я буду готов.

Но он ошибся. Этим днем с конницей тирана легионам столкнуться не пришлось.

Еще задолго до заката дорога опустилась в сырую долину, густо поросшую ивовым кустарником. Под ногами захлюпала черная жижа, перемешанная с глиной, а вскоре колонна перевалила мост — если так можно было назвать перекинутый через мелкий мутный ручеек шириной в три шага настил из плотно подогнанных бревен.

— В половодье тут затон в версту шириной, — словно в оправдание сказал проводник. — Сами видите, до осени наволок не просыхает. А там зима, потом новое половодье…

— Вижу, — приподнялся на стременах ведун. — Хорошее место. Корзины тут плести удобно. Плетете корзины, смертный?

— Чего, в другом месте кустов не найти? — непонимающе пожал плечами мужчина.

— Зато здесь вон как много…

Дорога чавкала по низине еще с четверть версты, прежде чем стала подниматься наверх. Стоило земле немного просохнуть, как кустарник резко оборвался, сменившись бескрайним лугом, который скромно порос низкой желтой травой вперемежку с бурьяном.

— Ты глянь, какое отличное место для битвы, Любовод! — натянул поводья Олег. — Ровное, как лесное озеро. Широкое, красивое. За спиной кусты, никто не обойдет. С дровами, правда, туго. Но ведь нам много и не надобно.

— Коли оно такое хорошее, друже, может, разбойник этот, Раджаф, тут биться и не захочет?

— Куда он денется, коли мы тут встанем? Ему к городам своим бывшим мимо нас никак не пройти. А ведь наверняка хочется. И пока рать наша не разбита, спокойным он себя не почувствует. В любой момент ведь стронуться можем и дальше, к столице двинуться. Ждать ему, опять же, тоже нельзя. Ему людей своих, тысячи коней, кормить всех надобно, поить. Дисциплину поддерживать, от непогоды укрывать, с усталостью бороться. Это мы с тобой да с легионерами неживыми хоть вечность тут выстоим. А ему — чем быстрее покончит, тем лучше.

— Так ведь погода — лучше не придумаешь, друже! Тепло, сухо.

— Ну, как раз это легко поправимо, — рассмеялся ведун.

И купец махнул рукой:

— Ай, совсем забыл, что колдун ты, друже. Ну, коли так, давай, готовься. Встанем грудью за дело правое. Как покончим с Раджафом, так и делу конец. Вся страна разом Аркаиму присягнет. Тогда награду получим — и домой. Дней за двадцать управимся — то и до ледостава на Русь обернемся.

— А если победит великий Раджаф? — вдруг поинтересовался проводник.

— Не победит, — отрезал Олег. — Боги всегда помогают правым. А в этом деле правы мы. Ведь мы сражаемся за свободу.

Первый, второй и третий легионы ведун выстроил в прямую линию на восемь шеренг в глубину. Такое построение не всякий таран пробьет, не то что конница. Правда, Середин помнил, насколько легко можно вспороть строй легиона ударом во фланг, а потому в два крайних ряда справа и слева он назначил копейщиков, которых при нужде легко повернуть и составить в прочную стену.

Легионы стояли прямо — а вот линия кустарника за ними петляла. Дабы не искушать Раджафа возможностью охвата легионов конницей, между флангами и кустарником Олег поставил четвертый и пятый легионы. В целом построение стало напоминать уродливую букву «П» с широкой перекладиной, направленной в сторону врага, и коротенькими ножками, опирающимися на кустарник.

Разумеется, при таком построении Олег оставался совершенно без резерва, но он на всякий случай разбил четвертый и пятый легионы на четыре манипулы и рассчитывал, что при необходимости хоть какая-то из них окажется свободной для того, чтобы кинуть ее в нужном направлении.

— Вот и все. — Только в полночь наконец-то оказался он удовлетворен построением. — Теперь остается ждать… И ужинать. Зомби в отдыхе не нуждаются, так что пусть стоят. Будута! Ты чего, спишь? Давай, тащи яства, что в заначке прячешь. Может, последний раз в жизни сегодня есть будем…

Спать Олег свалился лишь глубокой ночью, а потому и проснулся уже около полудня от воя труб и громкого ржания. Подхватив саблю, Середин выскочил из палатки и увидел, как вдалеке, на том краю поля, в стороны, подобно половодью, разливаются бессчетные тысячи всадников со вскинутыми к небу пиками, украшенными разноцветными флажками. Казалось, они занимают все видимое пространство до самого горизонта.

— Проклятье! Будута, ты где? Почему не поднимаешь?! Броню давай и коня оседлай!

Холоп, спавший здесь же, в палатке, спросонок заметался, но быстро взял себя в руки, подал шлем, помог завязать сбоку ламинарный доспех, опоясаться саблей. Пока он бегал за лошадью, Олег поднял чересседельную сумку, достал из нее шар, сосредоточенно уставился в шершавую поверхность.

— К тебе на поляну пришла конница Раджафа, — наконец услышал он знакомый голос и горько усмехнулся:

— Спасибо на добром слове, но это я уже заметил.

— Их намного больше, чужеземец. Я вижу, что у бандитов в несколько раз больше сил, чем у тебя.

— Это ты меня так подбадриваешь, мудрый Аркаим?

— Говорю, что вижу, чужеземец. Но я верю в тебя, ты можешь не бояться. Я помню, ты обмолвился, что атаку смолевников не способен выдержать ни один строй?

— Да, было дело, — признал Середин.

— Постараюсь помочь тебе со смолевниками, ведун Олег. Но хватит меня лишь на один раз — большего не ожидай, не успею.

— А что ты сделаешь, мудрый Аркаим?

— Увидишь… — Голос законного правителя Кайма затих.

— Тоже мне, секреты, — зло сплюнул Середин. — Тут за него шкурой рискуешь, а он тайны устраивает!

— Ты видел, сколько их там, друже? — подъехал к Олегу купец. — Видимо-невидимо, вся степь ворогами усыпана.

— Это потому, что каждый конный как десять пеших место занимает, — огрызнулся ведун. — По весу считать — так их больше получается. А коли по головам — то нас.

— А конские головы считаешь, колдун? — хохотнул Любовод, и на душе Олега немного отпустило.

— По мечам считаю, — уже вполне спокойно ответил он.

Тут как раз примчался верхом холоп, спрыгнул, подал ему поводья и придержал стремя. Ведун взметнулся в седло, намотал поводья на кулак, выпрямился во весь рост. Отсюда, сверху, выяснилось, что ворога совсем не так много, как померещилось с земли. Не до горизонта, а всего лишь до леса, макушки которого зеленели верстах в четырех, на границе неба и земли.

— Разве же это рать? Это нас рать.

В сопровождении Любовода ведун выехал вперед, за спины второго легиона. Минутой спустя к ним присоединился Ксандр, хмурый и сосредоточенный, постоянно поглаживающий рукоять меча. Плотные ряды оживших ради праведной цели мертвецов не колыхались, не дышали, не переступали. Конница, собравшаяся на той стороне Воровской пустоши, тоже притихла, словно предчувствуя не самое лучшее для себя будущее. Даже лошади перестали ржать и только тревожно всхрапывали. И лишь десятки кружащих в небесах пепельно-серых орлов коротко перекаркивались, точно ожидающие скорой поживы вороны.