Андрей Мартьянов - Наследник

«Не трогай, — услужливо подсказал первый голос. — Если окажется, что это какая-то ошибка, ты труп. Понял? Труп».

«Бандитского Петербурга» насмотрелся? — отозвался второй. — Но осторожность не повредит. Возьми сотню-другую, случится что непредвиденное, всегда можно вернуть — двести баксов не такие уж и гигантские деньги...»

Славик аккуратно извлек две банкноты, сунул в задний карман джинсов. Передумал — свернул вчетверо и запихнул в полупустую сигаретную пачку.

«Параноик» — хором сказали оба голоса, и Славик с ними полностью согласился. Зачем спорить с очевидным?

В третьей шкатулке оказалась фирменная коробка вмещавшая абсолютно новый сотовый телефон, точнее коммуникатор iPhone 3G — не такая уж редкость, но вещица дорогая. Можно сказать — статусная. Пусть пока полежит, есть не просит.

Четвертая, украшенная славянскими девами, тусующимися на берегу озерца с лебедями, окончательно повергла Славика в глубокое недоумение. На металлическом кольце висели непонятные маленькие фигурки, кажется амулеты. Вот вроде бы лошадка почему-то с восемью ногами, голова совы, скандинавский молот — такой реконструкторы из «раннятников» обычно на шее таскают. Серебряный волк, коловорот похожий на нацистскую свастику, только лучи в другую сторону направлены, еще один — на этот раз не с четырьмя, в с девятью скругленными лучиками. Козел с выгнутыми рогами. Два полушария... Постойте, это же стилизованные женские груди, вон сосцы отлично видны.

Вещицы сделаны из серебра, несколько железных. Выглядят новенькими, не антиквариат.

Славик нажал кнопку звонка и закрыл банковский ящик, щелкнул замочек. Давешний вежливый менеджер появился через минуту.

— Вы закончили?

— Да... Забирайте. Хранение точно оплачено на год вперед?

— Срок заканчивается в июле две тысячи девятого года. Желаете продлить договор?

— Пока нет. И вот еще. У вас обмен валюты работает?

— Крупная сумма? — уточнил менеджер.

Славик с трудом подавил искушение.

— Не-не, всего две сотни долларов.

— Конечно, в операционном зале, окно шесть.

— Спасибо.

Вынимать деньги из пачки с сигаретами у всех на виду было неприлично, поэтому операция по извлечению стодолларовиков на свет проходила под прикрытием воротника косухи.

Доллары оказались настоящими. Девочка в обменнике отсчитала ровно пять тысяч сто тридцать два рубля. Славик видел как она пропустила банкноты через детектор. Значит, не фальшивка...

Двести тысяч долларов?.. Двести тысяч ? А золото? Около Сенной есть магазин «Нумизмат», успею зайти!

В «Нумизмате» скучал пожилой дяденька еврейского вида — густые брови и пронзительно-внимательный взгляд. Славик опять не понравился, на лице дяденьки отчетливо прочиталось: клиент несерьезный. Но когда Славик выложил «арабскую» и «греческую» монеты на стекло витрины, под которой красовались иностранные денежки в пластиковых коробочках, мигом сменил скуку на живой интерес:

— Изумительные подделки, — покачал головой нумизматический еврей. На его бейдже значилось «Кантор Григорий Эммануилович, продавец-консультант». Сдвинул на лоб очки, вновь наклонился над большой настольной линзой. — Солид базилевса Михаила Третьего, Византия, середина девятого века... Минутку, я найду каталог... Вот, посмотрите, это довольно известная монета. По поводу второй ничего точно сказать не могу, скорее всего динарий Саладина, султана Египетского, двенадцатый век. Разумеется, у вас не оригиналы, а позднейшие копии. Недавние. Года два-три.

— Почему? — осведомился Славик, вообще ничего не понимавший в нумизматике.

— Идеальная сохранность, как вчера из-под пресса. Отсутствие царапин.

— А металл?

— Золото. Очень высокой пробы. Вы продаете? Могу принять по биржевой стоимости золота, сейчас посмотрим, — Кантор пробежался по клавишам компьютера, — Сами понимаете юноша, мировой финансовый кризис, цены меняются чуть не ежедневно. Если не хотите, посоветовал бы обратиться к профессиональному стоматологу, он даст чуть больше. Вот, возьмите визитку — обычно я советую...

Что именно хотел посоветовать старикан Славик не услышал. Просто сгреб монеты в кулак и потопал к выходу под ленивым взглядом охранника магазина. Спустился по переходу в вестибюль «Садовой», купил жетончик метро — после неприятной аварии с «девяткой» скутером он пользовался редко, а проездную карточку оформлять не хотелось. В нагрудном кармане лежали пять с лишним тысяч, обменянные на странные доллары и четыре золотых монеты, которыми интересуются знакомые стоматологи господина Кантора.

В довесок — квартира и железный ящик в «Альфа-банке».

Дождавшись поезда на платформе Славик вдруг понял, что ехать обратно на Ржевку вовсе не обязательно. Валентина Васильевна вернется только завтра к вечеру, так почему бы...

Почему бы не обновить наследство?

Он вышел на Достоевской, поднялся по эскалатору, и уверенно пошел к Пяти Углам, оттуда повернул на Фонтанку и через десять минут оказался на Гороховой.

— Будем привыкать к новым магазинам, — сказал Славик увидев полуподвал, над которым мерцала неоном архаично-советская надпись «Гастроном». Прямо впереди по улице освещенное прожекторами Адмиралтейство жалило золотой иглой вечернее осеннее небо.

«Ольге, позвонить, что ли? — подумал Славик. — А ну на хрен, дура она... Или Сереге? Он вроде сегодня свободен?»

— ...Але? Привет? Ты счас где? На Гостинке? Короче, давай подваливай, тут рядом...

Выдав нужные координаты Славик спустился в «Гастроном». Раньше он редко роскошествовал, а тут набрал на все халявные пять тысяч хорошей рыбы, оливок, корейских салатов, колбасных нарезок... Хорошая водка опять же. Литр на двоих, чтоб потом не бегать. Три коробки сока — это запивать и на утро. Почему бы и не попировать? Иногда можно, а то от пельменей скоро тошнить начнет.

Да, пиво обязательно. Пригодится.

Серега подошел через двадцать минут, ошибиться он не мог — раньше на Гороховой в этом месте находился чудесный бар «Висла», тут не перепутаешь.

Вышли на Мойку, свернули налево во двор. Вторая парадная. Код простейший, 1324 — первые четыре цифры только не подряд, а в «шахматном» порядке.

Славик включил свет в обширной прихожей и, подбадривая себя, отправился на кухню не снимая армейских ботинок. Наследил на паркете, конечно. Включил холодильник — он так и стоял со смерти прежней хозяйки, начисто вымытый, с приоткрытой дверцей. Рассовал продукты в морозилку и нижнее отделение.

Холодильник уверенно заурчал. В доме появилась жизнь.

— Значит, это и есть твое наследство? — бывший в курсе недавних заморочек Славика Серега остановился на пороге ярко освещенной оранжевым абажуром кухни, больше напоминавшей немаленькую комнату. Потрясенно присвистнул. — А тут уютно, кстати.