Людмила Астахова - Злое счастье

Он знал, что в Чардэйке сейчас царит хаос. Принцесса Кананга и Верховный вигил самозабвенно дерутся за власть. Ему там делать пока нечего. Но чуть позже хан'анх Эйген, безусловно, оценит хорошо исполненный заказ. Смерть леди Хелит будет прекрасным аргументом в споре с ненаследной принцессой. Короче, всему свое время. Особенно, умирать.

Стрела в ноге — это больно. Очень, очень и очень больно. И когда она попадает, и когда её вытаскивает лекарь, и потом в процессе заживления раны, тоже ничего приятного. Сотрясение мозга — это чертовски неприятно. Рвота, головокружение и постоянные головные боли не способствуют бодрости тела и духа. А если добавить для полноты картины — вывихнутую лодыжку, рассаженные до кости колени и локти, равную рану на скальпе, по громадному фингалу под каждым глазом и содранные ногти, то самочувствие Хелит колебалось в промежутке между очень плохо и хреновей не бывает. Это, если вкратце. И пусть на униэн все заживает, как на всех кошках и собаках вместе взятых, но от этого ж никому не легче.

Полный покой, предписанный безвестным, но впечатлительным врачевателем, домочадцы соблюдали в буквальном смысле слова. Все посещения моддрон Гвирис свела до трехразового приема пищи и перевязок, а из-за добавляемого в питье сонного отвара Хелит почти все время дремала. И если поначалу это пошло исключительно на пользу здоровью, то чем дальше, тем тягостнее становилось день-деньской лежать в полном одиночестве и созерцать трещинки в штукатурке на потолке. К тому же подобное времяпрепровождение сильно напоминало об онкологическом отделении.

Мэй, временно возведенный Советом Домов в ранг высшего военного вождя, громил армию вероломного Нафарра, дабы остальным союзникам Тир-Луниэна впредь не повадно было. Скупые весточки от него приходили редко и нерегулярно. В основном Рыжий справлялся о здоровье и просил беречь себя. Алатт и так стерегли пуще всякой королевской сокровищницы, а Хелит ничего ровным счетом не грозило, кроме неимоверной скуки и возведенного в закон безделья. Мэй мог спокойно себе воевать и не терзаться понапрасну. Ему так было проще.

Все, что произошло с того момента, как они с Итки выпали из портала, не то, чтобы вытерлось из памяти, но казалось подернутым каким-то туманом или дымкой. Хелит так отчаянно пыталась спасти дэй'о, что совсем позабыла сказать о смерти Повелителя Олаканна. Когда Мэй нес её полуживую через поле в лагерь, в промежутках между обмороками Хелит все пыталась объяснить ему, сообщить главную новость, обрадовать, можно сказать.

— Молчи… ничего не говори… прошу тебя… — шептал он сиплым срывающимся голосом.

Память цепко хранила гулкое биение его сердца, размеренность быстрых шагов и предельно сосредоточенный взгляд. Наверное, если бы понадобилось, то Мэй дошел бы до самого Лот-Алхави. Но, к счастью, такие подвиги от него не потребовались. А понадобилось исключительно терпение и немного хладнокровия. Причем срочно. Целителя к Хелит Рыжий волоком волок за ногу прямо по земле, когда ему показалось, что тот медлит с оказанием помощи.

Перед тем, как вытащили стрелу, девушка снова вспомнила о своих приключениях в Чардэйке.

— Я ж Олаканна убила, — устало пробормотала она, робко трогая Рыжего за плечо. — Честное слово.

Но что Мэй посмотрел на неё как-то странно, он как раз срезал с её ноги наполненный кровью сапожок, и сказал нечто вроде:

— Как это мило с твоей стороны. Очень кстати.

А может, ничего он не сказал, а лишь ругнулся? Дальше её вырвало на макушку склоненного лекаря, и недавняя сумасшедшая эскапада показалась чем-то малосущественным по сравнению с отвратительным самочувствием.

Вот всегда так бывает, стараешься, стараешься, а в итоге — ни денег, ни славы, не говоря уж про здоровье.

А потом ушел Итки.

Просто взял и ушел, а Хелит узнала об этом только через несколько дней. Спросила у моддрон Гвирис про него, все ли в порядке с дэй'о. Может, хочет в гости зайти, проведать? А в ответ услышала:

— Ушел твой красноглазый.

— Как ушел? — не поняла девушка.

— Невмоготу ему стало в униэнском городе жить. Каждый норовит задеть хотя бы словом. Вот и ушел подальше, — пояснила домоправительница.

Хелит тут же вспомнила, что она здесь владетельница и госпожа, приказала звать мадда Хефейда и уже у него затребовала отчета:

— Куда он ушел? Почему отпустили? Отчего со мной не поговорил и не попрощался?

На что воевода ничуть не смутился.

— Отвечу строго по порядку, уан. Ушел он в заповедный лес Лаэг-Форойт, там ему будет и спокойнее, и удобнее, и со всех сторон лучше, чем в Алатте. Итки хоть и дэй'о, а человек хороший. Негоже держать его при себе, как ручного волка. Алатт для него чисто зверинец — мучение и неволя. Ты разве такого для него желала?

Разумеется, ничего подобного Хелит для Итки не хотела. Она сама ломала голову, как достойно отблагодарить своего друга за все, что он для неё сделал.

— Не печалься о дэйноме, уан, не тревожься. Я ему дал все необходимое для обустройства на новом месте, не сомневайся. Все честь по чести: инструмент всякий нужный, провизии столько, что до лета запасов хватит, лук хороший, стрел два колчана, чашки-плошки, одежду крепкую и новую, сапог две пары. Не пропадет твой Итки, — ободряюще усмехнулся Хефейд. — Мы еще завидовать его вольности будем.

— А почему не попрощался?

Взор воеводы исполнился немой грусти.

— Хелит, ему ведь тоже тяжело. Не хотел душу себе теребить и тебя расстраивать, конечно. Вот придет весна, ты сама к нему в гости съездишь. Не в открытую, само собой, но тайно, что поменьше народу знало. Ни к чему такие вещи афишировать. Дэй'о — не лучшая компания для княжны-униэн.

— Ага, — пробурчала она. — Как Олаканна идти воевать, так подходящая, а как помочь и защитить, так — негоже.

— А куда деваться? — вздохнул мадд Хефейд. — Ненависть, обоюдно лелеемая веками, за три дня не исчезает. Такова жизнь.

Хочешь — не хочешь, а пришлось Хелит согласиться с доводами алаттского воеводы. Он не лукавил, говорил, как есть — голую и неказистую правду. Никакие подвиги не заставят униэн возлюбить хотя бы одного из Полуночных, простить и забыть пролитую за века непримиримой вражды кровь, тоже не выйдет.

Один зимний день сменялся другим, Хелит быстро выздоравливала, каждое утро, просыпаясь сильнее, чем накануне. И если бы не тягостные кошмары, которым полнились её сны, то все бы ничего. Снился Повелитель Олаканн с драконьим глазом между черными провалами обугленных глазниц, снилось Эльясское поле, снились одинокие и страдающие дети, снилась собственная смерть на льду от руки молодого нэсс. В итоге Хелит не выдержала и попросила у моддрон Гвирис полчашки сонного отвара на ночь, от которого сны не снятся вообще, а проваливаешься в черную пустоту до самого утра. Главное, не переусердствовать с отваром.