Людмила Астахова - Злое счастье

Конечно, столица превзошла все возможные ожидания. Хелит хотелось прижаться щекой к первой попавшейся стене и плакать от восторга пред мастерством зодчих и цветоводов, талантом инженеров и скульпторов. Риадд только посмеивался тихонько:

— А вы не хотели ехать, миледи! Словно я вас в темницу волок.

Да, спору нет, королевский дворец нисколечко не походил на узилище. Тогда, почему Хелит так быстро почувствовала себя скованной по рукам и ногам? Почему уже через несколько дней стала задыхаться в насквозь пронизанных ветрами залах?

Обитатели дворца запутались в интригах, как мухи в паутине. Они захлебнулись в сладкой патоке лести и неискренности, которая сочилась из уст каждого встречного, едва ему стоило открыть рот. Сколько бы народу не собралось на бал или пир в любом из залов дворца, все равно он выглядел полупустым. Хелит же казалось, что все гости плавают в прозрачном свежем меду, точно утонувшие в его сладости осы. Блеск драгоценных камней в прическах, яркие шелка и атласы, диковинные прически, многозначительные разговоры, и намеки, намеки, намеки…

В Алатте, по крайней мере, было почти уютно, хоть и скучно. А здесь Хелит все время не покидало чувство пустоты и невесомости. Вот-вот налетит соленый морской ветер, подхватит её и унесет прочь — в океан. Иного способа вырваться из Лот-Алхави девушка уже себе не представляла. Ни мгновения наедине, кроме часов сна, бесконечные балы и приемы, прогулки и увеселения, заставляли с тоской вспоминать простую жизнь в Эр-Иррине.

Теперь понятно, почему Мэй сбежал в Приграничье. Тут бы он точно сошел с ума.

Верховный Король Тир-Луниэна Альмар Гваэхард играл на флейте нечто невыразимо хрупкое, похожее на тончайший серпик Ирдис — младшей из лун, плывущей над притихшим морем. Ломкая пронзительная мелодия рассыпалась по мраморным ступеням тысячей хрустальных бусинок из порванного ожерелья. Будто отвергнутая любовником красавица в отчаянии рванула с шеи модное в этом сезоне украшение, разом избавляясь от мучительной страсти к неприступному рыцарю. Сад королевского дворца видел немало подобных сцен. Вниз к изумительному в своей естественности рукотворному озеру по тремстам ступенькам скатилось столько разбитых сердец, что должно быть дно водоема усыпано их острыми осколочками. Где-то там между водорослями и камушками затерялась печаль Верховного Короля. А чем собственно, в этом смысле, короли отличаются от обычных мужчин? Да ничем.

Когда придворные наперебой расхваливали мастерство государя, то ничуть ему не льстили. Те звуки, которые Альмар извлекал из старинного инструмента, были достойны самой высокой оценки. Впрочем, если уж король брался за какое-то дело, то овладевал им досконально, достигая вершины. И не счесть тех прекрасных женщин, которых околдовала волшебная музыка фамильной флейты. Она точно хитрая сводница заманивала в тенета обаяния государя Альмара каждого, кому посчастливилось узреть чеканный профиль на фоне сумеречных лиловых небес.

— Неужели вам не понравилось, леди Хелит? — грустно спросил Альмар, резко оборвав мелодию.

Он видел, что какое-то время она стояла в тени нестриженых кустов, а потом вдруг развернулась и попыталась уйти незамеченной. Словно хотела что-то сказать, но передумала. Нет, король вовсе не собирался очаровывать свою алаттскую гостью. Более того, Альмар сильно удивился бы, последуй девушка примеру иных простодушных провинциалок. Пусть придворные дамы морщат свои носики и сколько угодно злословят за её спиной о «дикарке-выскочке», Хелит — кто угодно, только не провинциалка.

— Мне понравилось, государь, — отозвалась девушка.

Она замерла вполоборота, не торопясь выйти из густой тени. Бархатно-черный силуэт, вырезанный из кусочка теплой летней ночи.

— Что бы вам ни наговорили, я не ем девиц, — улыбнулся король. — Во всяком случае, не на ужин.

— Я знаю, — в том же духе ответствовала Хелит. — На ужин вы предпочитаете младенцев.

— С вами приятно поговорить, леди Гвварин.

Альмар вовсе не льстил девушке. К вящему удивлению короля у неё имелось немалое чувство юмора. В отличие от иной своей родни. Впрочем, если уж и досталось леди Хелит это редкостное для благородной женщины качество, то, несомненно, от родной матери. Ллефел не только любила тонкую игру словесных намеков и полутонов, но и умела парой фраз срезать любого остроумца.

— Не возражаете, если я еще что-нибудь сыграю? По вашему желанию.

Альмар прекрасно знал, что девушка не станет выказывать свои музыкальные предпочтения, и попросит исполнить нечто банальное, вроде «Лебединой заводи» или…

— «Закат над морем», — предложила Хелит.

Что в принципе одно и то же.

— Хорошо, — согласился он и послушно приложил флейту к губам.

Сколько лет уже этой песне? Три тысячи? Или больше? Наверняка, ее придумали первые строители Лот-Алхави, когда их взору открылся дивной красоты залив, на берегу которого они решили построить могучую крепость. И ведь не исключено, что строили только лишь по причине красоты здешних видов.

Хелит осторожно присела рядом на каменную скамью.

Села совершенно не так, как сидят дамы-униэн: упершись ладонями в скамью, свесив голову между приподнятыми плечами. Хелит вроде бы делала вид, что рассматривает кончики своих туфелек, а на деле старалась не показать Альмару предательский блеск глаз. В Лот-Алхави она откровенно скучала и томилась, как в неволе. Точь-в-точь, как её отец когда-то. Оллес настолько тяготился придворной жизнью, что едва ли не волком выл.

Итак, чувство юмора от матушки да столичная хандра от батюшки — вот собственно и вся общность с семейством Гвварин. Странным существом оказалась леди Хелит, еще более странным, чем ожидал Альмар. Зря переживал ир'Брайн относительно новой сердечной раны своего государя. Стоило всего один раз взглянуть на молодую женщину в бирюзовом старомодном платье, чтобы раз и навсегда похоронить в памяти незабвенный образ Ллефел. Вместо теплого сливочного оттенка белокурых волос свойственного матери коса Хелит отливала прохладным старинным серебром, робкий взор трансформировался в резкий пронзительный блеск серо-голубых глаз, мягкий изгиб полных губ приобрел в наследнице неженскую твердость. Король удивился бы гораздо меньше, узнав, что от белой голубки родилась хищная опасная птица. Вот и не верь после этого в пророчества Читающей-по-Нитям дэй'ном. Все страхи и подозрения, столь тщательно культивируемые в короле, ир'Брайном ожили и обрели плоть. Еще бы им не ожить, если Читающая униэн молчала, не пожелав ни только говорить, но даже встречаться с Альмаром. Тропа Лот-Хишши уводила настойчивых пилигримов куда угодно только не к обители Читающей, а звать её никогда не имело смысла. Великая волшебница предоставила своему народу самому решать свою судьбу. Наверное, она была права.