Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Дальше? — отмахнулся Середин.

— О прошлом годе опять всадники Аркаима проходили. Карать не стали, но многих горожан с собой увели. Работники им были надобны. Едва мы сих несчастных оплакали — Раджаф мудрый явился. Мы бы и хотели на место камень священный вернуть, так ведь уж и некому стало. Никого здорового, почитай, и не осталось. Но повелитель карать не стал и за камень не рассердился. Выбрал мальчишек и девочек, что покрепче, последние из уцелевших зеркал взял да по следу брата свого и ушел. До того ратные скотину брали али прямо здесь себе в котлы забивали. Иные добро отнимали, за измену карая, иные так глумились. Ась и посуди, господин, кому ныне в мастерских работать? Да и чем? Мастеровых мудрые братья со всем припасом забирали. И с инструментом, и с заготовками, и еще с чем надобно…

— Ступай, — взмахом руки отпустил старика ведун. Себе же наполнил кумысом миску, осушил в несколько глубоких глотков.

Вот он и получил ответ на все свои вопросы.

Война. Война, предсказанная древними пророчествами. Война, начавшаяся из-за его прихода в эти края. Война за древние тайны и будущую власть. Всего год она каталась по здешним краям от порубежья к порубежью. Всего год — без особой злобы, резни и братоубийственного ожесточения. Год — и даже смиренный город Кива, не видевший ни одной битвы, не переживший ни единого штурма, превратился в жалкий призрак былого величия, в пустыню, в никому не нужную скорлупу.

— Прости, что отвлекаю от дум, посланник предков, — остановился возле края кошмы Чабык. — Мы собрали двадцать два меча, три десятка копий, ножи, щиты. Доля твоя невелика, но ты не дозволил отнимать другого добра от здешних обитателей.

— Я помню, друг мой, — кивнул Олег. — Выдели две сотни воинов, пусть останутся с обозом, стадами, присмотрят за дорогой и горожанами. Остальных поутру поднимешь в седло. Пойдем налегке, только с оружием и припасом на пять дней пути…

Насколько помнил ведун, оружие и небольшой провиант — это груз как раз для одной заводной лошади.

Расставшись со своим богатством, армия пришельцев из неуклюжей черепахи мгновенно превратилась в стремительного сапсана. Полдня пути — и многие сотни воинов окружили крохотную Ламь, до которой иначе пришлось бы тащиться не меньше недели. Кочевники выросли под стенами настолько стремительно, что горожане даже не успели запереться: несколько баб, застигнутые вне дома, бросили мотыги и кинулись прятаться в ближайший лесок; две коровы, пять лошадей и восемь коз так и остались пастись снаружи. Все, что успели сделать обитатели городка, вдвое уступающего размером Киве, — это захлопнуть люки домов и затаиться внутри.

Здесь не имелось даже частокола — и потому Олег поднялся наверх, прошел по валу, с надеждой принюхиваясь. Но нет, и здесь никто не растапливал горна уже много дней, а на месте бывших святилищ и мастерских горожане устроили хлева и сеновалы.

— Слушайте меня, смертные! — громко заявил Середин, старательно обходя люки и натоптанные перемычки между валами. Он еще не забыл, какие ловушки любили устраивать врагам каимовцы. — Если вы хотите сражаться, мы устроим вам сражения и вы умрете. Если вы хотите принять наше покровительство и остаться в живых, открывайте двери и выходите к нам. Времени даю вам один час. Думайте!

Разумеется, он лгал. Нищий городок не стоил того, чтобы ради такой добычи умер хоть один человек, будь он каимовцем или кочевником. Но уже пережившие одну войну жители не стали рисковать. Всего через несколько минут на стене появился старейшина с хлебным колосом и большой желтой грушей. Он спустился вниз, упал на колени, и веселые воины услышали уже знакомые ритуальные слова:

— Милости просим, чужеземцы. Мы люди мирные, вражды не питаем, ссор не ищем. Не карайте невинные головы, не проливайте крови. Коли нужда вам от нас имеется, восполним. Коли нужны мертвые, отдадим их со смирением. Коли обиду учинили, виру выплатим. Не чините напрасного зла, чужеземцы, и боги осенят вас своею милостью.

— Оставишь здесь два десятка для порядка, Чабык, — принял скромное подношение ведун. — До вечера лошади отдохнут, на рассвете идем дальше.

Следующим селением был Туеслов. Здесь когда-то Олег послал жителям обычного возничего с предложением сдаться без крови. Возничего из Кивы. Горожане сдаваться не пожелали. Это ведун мог понять: кто-то предпочитает склонить выю, кто-то — сражаться глаза в глаза, клинком к клинку. Но вместо простого отказа местные почему-то на глазах у осаждающих жестоко растерзали посланника. В ответ Середин разгромил город. Он не любил напрасных смертей. Но уже не первый раз из-за нетерпимости к убийствам ему приходилось проливать немалую кровь. Иногда — свою. Чаще — чужую.

Время с радостью показало городу свою власть над внушительными творениями человеческих рук. Всего за два лета валы, когда-то вдвое превышавшие высотой стены Кивы, заметно расплылись и осели, местами в них образовались овражки, по которым в каждый дождь струились ручьи. Между овражками густо разрослись кусты, над низкой порослью растопырили веточки молодые березки. Прочные узловатые корни расползались в стороны, впиваясь в землю, кроны засыпали ямы листвой, словно стараясь выровнять ухабы. Еще лет пять-шесть — и ни один путник не узнает в бесформенном холмике город, в котором работали десятки мастерских, медеплавильные печи, в котором имелась канализация и самым забавным из возможных способов — открытыми ручейками — был проведен водопровод.

Для ведуна это была память. Для прочих кочевников — никчемные развалины, мимо которых они пронеслись, не повернув головы. Ближе к сумеркам темным бескрайним потоком воинство выхлестнуло к действительно огромному Птуху, раскинувшему свои стены на четверть версты в ширину, а стенами поднявшемуся почти на пять ростов человека. Еще на косую сажень над земляным валом поднимался вполне крепкий и ухоженный с виду тын, украшенный многими десятками бойниц.

— В прошлый раз его не было, — прикусил губу ведун. — Видать, война всех научила осторожности.

Вторым неприятным открытием стало то, что кочевники не заметили не то что ни одного жителя — не застали вне города ни единой скотинки. Видать, здешний гарнизон был настороже и, несмотря на стремительность нападения, застать его врасплох не удалось.

— Если они так сильны, то, может, не стоит затевать бойню? — вслух подумал Олег. — Может, хотя бы Птух способен на взаимовыгодную торговлю? Как считаешь, Чабык?

— Воля твоя, Приносящий добычу, — одновременно и согласился, и намекнул на отдельное обстоятельство кочевник.

— А ты что скажешь, Роксалана? — покосился на гарцующую рядом спутницу ведун.