Макс Мах - Хозяйка Судьба

— Любовь, — сказал Карл, пытаясь примерить это чувство к даме Садовнице, огненной деве Анне, и своему капитану Августу Лешаку, которому вскоре предстояло стать новым графом Ругером.

— Не думай об Анне, — улыбнулась Виктория. — Она будет счастлива. И я буду счастлива. И Август не пожалеет о сделанном выборе. Судьба, Карл, иногда создает великолепные коллизии, надо только уметь их увидеть, и не пропустить.

Они покинули Сдом за час до заката. Пропитанный солью и запахами моря воздух уже как будто загустел и пропитался предзакатной желтизной, а сам светильник богов висел над самой водой. Впрочем, видел все это только Карл, привычно, едва ли задумываясь над тем, что делает, подбиравший подходящие для передачи всех этих тонов и полутонов — море, небо, корабли и стены домов, и само солнце — краски, и Конрад с Августом, сопровождавшие его в город. Все остальные так и не оставили на этот раз глубоких подземелий под княжеским замком. Благодаря Августу, путь назад оказался не намного труднее утреннего путешествия, и, не встретив никаких особых препятствий, что наводило на мысли о добром расположении богов Высокого Неба, благоприятствовавших их короткой экспедиции, они вскоре вернулись в зал Врат.

Здесь за время их отсутствия — а на сколько именно времени покинули они лабиринт Мотты оставалось только гадать — ничего не изменилось. Даже горящий факел, брошенный Карлом на драгоценный мозаичный пол то ли несколько мгновений, то ли целую вечность назад, продолжал пылать как ни в чем, ни бывало, оказавшись запертым магией зала Врат в своем единственном, раз и навсегда остановившемся мгновении. Оставаться здесь дольше, чем нужно было, чтобы отдышаться, переброситься немногими словами, и открыть новую Дверь, никому не хотелось. Тем более не пришло им в голову устраивать в Мотте трапезу, а чувство голода ощущалось всеми, но, разумеется, в особенности женщинами и Строителем Мартом, которые провели почти весь день внутри скального основания Третьей Сестры.

Завтрак — поскольку на Каменную Ладонь они почему-то попали ранним утром — они устроили на берегу священного озера, впрочем, не нарушив этим никаких законов и традиций убру, которые очень просто разрешали противоречие между священным и житейским. Есть и пить, по их разумению, человек мог практически везде, где позволяли ему обстоятельства, ибо такова его животная природа. Божественное же — по учению убру — следовало взращивать в душе, а не создавать из камня и золота. Однако самих убру они не встретили. Каменная Ладонь была пустынна, если не считать птиц и мелких зверей, пуст оказался и храм на указующем пальце каменной длани. Но и это, насколько помнил Карл, было обычным делом. Убру здесь не жили на постоянной основе, и храм свой использовали лишь по потребным случаям, хотя и следили за его состоянием со всем тщанием, какого он заслуживал.

В двух дорожных мешках, которыми снабдил Карла и его спутников благополучно прошедший инициацию Игнатий — в глазах которого начал уже разгораться холодный «алмазный» огонь — было все, что необходимо путникам, чтобы не без удовольствия утолить голод и восполнить растраченные в дороге силы. «Сухая» илимская ветчина, козий сыр и копченые угри, овечий сыр с перцем, запеченные на углях куры, белый хлеб, изюм и курага, и, разумеется вино — красное войярское и светлое илимское — в больших кожаных флягах. Так что трапеза затянулась едва ли не до полудня. За разговорами, да еще в таком чудном месте, как берег озера на Каменной Ладони, время бежит быстро, но на то оно и время, что в глазах человека оно не имеет характера бесконечной непрерывности, продолженной из некогда сотворения мира в далекое никогда , когда созданный богами мир исчезнет навсегда. Люди привыкли измерять его, произвольно, а иногда и совершенно случайным образом, деля на отрезки соразмерные продолжительности их жизни. Но, разумеется, ни Карл, ни кто-либо из его спутников об этом сейчас не думал. Кому и в голову придет — размышлять о природе времени, сидя на зеленой траве в кругу приятных собеседников, попивая неторопливо замечательное флорианское вино, и подставляя лицо легкому ветерку, скользящему над гладью воды. Однако, в какой-то момент, все они — и почти одновременно — почувствовали, что время, отпущенное на отдых, истекло, и им пора продолжать свой путь.

— Куда мы отправимся теперь? — спросила Валерия.

И в самом деле, о том, что Линд только начало, а Сдом и Каменная Ладонь — не более чем остановки в пути никто, кажется, уже не сомневался: ни Валерия или Конрад, ни Дебора, знавшая о планах Карла несколько больше других, хотя и не все, ни остальные его спутники. Еще меньше, разумеется, сомневался в этом сам Карл, уже нарисовавший в душе кроки этого короткого и, возможно, последнего в его жизни путешествия. Раз уж начал, следовало продолжать, и первые шаги по этой последней дороге — их отнюдь не напрасные визиты в Линд, Сдом, и сюда, в самое сердце убрских земель — лишь укрепили его во мнении, что решение его правильно, и складывающийся на ходу рисунок пути даже более удачен, чем мог предположить сам Карл три или четыре дня назад.

— Куда мы отправимся теперь? — спросила Валерия.

Вопрос был прост, потому что ответ на него был тоже прост. Однако Карл по-прежнему мог сказать лишь «куда», но не мог объяснить, «почему».

— Только вперед, — улыбнулся он. — Впрочем, возможно, у вас дамы и кавалеры имеются возражения? Тогда, я бы предложил остаться теперь здесь. Из убрских земель во Флору можно попасть всего за два месяца. Даже перевалы в Мраморных горах не успеют закрыться…

Но возражений не последовало. Его спутники, если судить по их взглядам и улыбкам, которые в данном случае ничего не скрывали, а, напротив, открывали, были полны решимости следовать однажды принятому решению. И более того, судя по всему, почувствовали «вкус дороги», испытывая к этому во всех смыслах странному путешествию интерес, любопытство, и даже, пожалуй, азарт…

— Вперед, — согласно кивнула Виктория. — Разумеется, вперед, но куда?

«И это спрашиваешь ты?» — Мысленно усмехнулся Карл.

— Мы прошли через три Двери, — ответил вместо Карла, молча попыхивавший до этого трубочкой Март. — Осталось еще три. Я не ошибаюсь?

«Разумеется, нет, мастер Март, ведь вы это знаете».

— Отнюдь, — снова усмехнулся Карл. — Именно три. Высокая земля, Гаросса, и Долина Данубы. Но в Гароссе нам пока делать нечего, а Цейр… Даже не знаю, имеет ли нам смысл туда идти. Однако все может быть, а может и не быть, — он пожал плечами, признавая свою неспособность знать наверняка, как сложатся дела в будущем.

«Вдохновение… наитие… озарение…» — как объяснить другим то, в чем и сам ты до конца разобраться не смог? Как предугадать то, куда приведут их неверные пути, компасом на которых служит Карлу не столько разум и знание, сколько художественное чувство, интуиция и охотничье чутье?