Влад Менбек - Чистилище для грешников

– Обыскивали?! – резко спросил Дмитрий Сергеевич у Семена.

– Пока помогали, прощупали, – испуганно сказал Семен: – Кроме перочинного ножа у него ничего нет.

– Мочить его! – трусливо взвизгнул Андрей.

Но никто не шевельнулся. Петр сидел равнодушный и немного усталый. Ему надоела вся эта бодяга. Но сиднем сидеть дома было бы еще хуже, одиноко. А здесь хоть кто-то подпрыгивает, боится, ужасается. Раньше подобные эмоции со стороны объектов Петра возбуждали, А сейчас все будто происходило в полусне: где-то на грани реальности и яви.

В этот момент в комнату вошел Гоша и с ходу сообщил:

– Точка отличная.

– Поставь туда двоих, – негромко распорядился Дмитрий Сергеевич.

– Уже поставил, – гордо сказал Гоша: – Троих.

– Ну и ладушки, – похвалил его старший и как кобра посмотрел на Петра: – Так вы думаете, что сможете нас, э-э-э… ликвидировать даже сейчас?

– На эти темы я не думаю, я знаю, – жестко ответил Петр.

– И каким же это образом? – недовольно скривил губы Дмитрий Сергеевич: – Может быть что-то секретное?

– Самым обычным, руками, – равнодушно поведал Петр и отвернулся. Посмотрев на Семена, попросил: – Принеси что-нибудь попить. Жажда. Наверное после потери крови.

Семен вопросительно взглянул на босса. Дмитрий Сергеевич поколебался и разрешающе кивнул.

– Если можно – Кока-Колу, – бросил вслед Семену Петр: – Желательно в стеклянной таре.

Семен выскочил за дверь. В комнате опять повисла тишина, прерываемая нервными вздохами руководителей бандгруппировок, с опаской наблюдающих за непонятным и страшным человеком сидевшем на стуле напротив них.

Петр неторопливо закурил. Прибежал Семен, неся в руке стеклянную в 0,33 литра бутылочку Кока-Колы. Осторожно протянул ее Петру. Тот поддел ногтем и легко сковырнул металлическую пробку с горлышка бутылки. Затем одним махом влил в себя острую и кусачую газировку. Скромно рыгнул, цинично поинтересовавшись:

– Никого не забрызгал? – и немного повеселел, заметив, что его наглость действует окружающим на нервы: они боялись его, как боятся неизвестного, непонятного.

– До сих пор не пойму: почему Коку обвинили при историческом материализме буржуазным напитком? Очень даже неплохая газировка, – удивленно пробормотал Петр.

– Как вы уничтожили наших людей, которых мы сегодня отправим в последний путь? – жестяным голосом поинтересовался Дмитрий Сергеевич.

– Руками, – коротко ответил Петр.

– Да как руками?! Как так можно?! – взвился Андрей, бывший райкомовец: – Он нас на пушку берет! Запугивает!..

Петр посмотрел на крикуна своим самым тяжелым взглядом, заставив его спрятаться за спиной соседа и отодвинув в сторону руку с пустой стеклянной бутылочкой, резко сжал ее. Глухо хрустнуло стекло и осколки от раздавленной бутылки стали падать на пол. Петр пошевелил пальцами, стряхивая мелкие кусочки, застрявшие в складках ладони.

– Они у вас небось были боевиками? – хмуро посматривая на собравшихся, спросил Петр.

– И неплохими, – охрипшим голосом подтвердил босс, уточнив: – Может быть самыми лучшими.

– А вы, при непосредственном контакте просто никто, – жестко бросил Петр: – Для меня – чуть выше нуля.

Присутствующие промолчали. Все смотрели куда-то в сторону. Лишь Дмитрий Сергеевич пожирал его неожиданно начавшим смягчаться взглядом. Наконец босс спросил:

– На нас будете работать?

– Не получится, – безразличным тоном ответил Петр.

– За всю жизнь вы не видели таких денег, сколько получите за один месяц, – заторопился босс: – Во сколько вам обошелся этот пулемет?

– Тысячи в три, – соврал Петр и неприязненно пожал плечами: – Но я переплатил – он стоит дешевле.

– Я вам даю за него десять тысяч долларов, – продолжил разгоряченный Дмитрий Сергеевич, и посмотрел на ближайшего к нему помощника: – Расплатись!

Мужчина сунулся во внутренний карман куртки и вытащив пухлый бумажник, вытряхнул из него пачку зеленоватых купюр. Босс жестом приказал ему отдать деньги Петру. Тот с опаской подошел к ликвидатору сбоку, чтобы не загораживать остальным обзор, вдруг этот мент что-то выкинет, братва его тогда уложит из стволов, и протянул деньги.

Петр неприязненно скривился и сказал:

– Я пулемет покупал не для вас, а для себя. Если он вам нужен – дарю!

Но босс упрямо велел отдать Петру деньги. Мужчина, едва не трясясь от страха, сунул пачку купюр в карман куртки Петра и тут же отскочил к своим.

– Врача из скорой! – рявкнул Дмитрий Сергеевич: – Срочно! Сюда! Пусть посмотрит рану…

– Не надо, – отмахнулся Петр, ему уже надоело быть пугалом на видном месте: – У меня специальная прививка от всего, – соврал он: – За неделю заживет.

Босс строго посмотрел в глаза ликвидатора и отвернувшись в сторону, приказал:

– Отвезти его домой! И его машину отгоните! Поставьте, где скажет, – повернувшись к Петру, уже более мягко произнес: – Утро вечера мудренее – завтра увидимся, поговорим.

Петр грустно хмыкнул и подозвал взмахом ладони Гошу и Семена, чтобы помогли подняться и выйти. Боевики моментально исполнили его просьбу, даже не взглянув на босса.

Петра очень аккуратно доставили домой на шикарном «Линкольне». Он подивился тишине в салоне, Ему раньше не доводилось ездить на таких лимузинах. Помогли подняться на его этаж, провели к кровати. Выглянули в окно, но обыск устраивать не стали, очевидно такой команды не было.

Когда провожатые ушли, Петр доковылял до кухни и поставил чайник на плиту. Махнув рукой на отметины, вытащил из холодильника обе банки с рыбными консервами, потом прохромал к комоду и достал бутылку с коньяком. И устроил себе пьяный вечер, с удовольствием съев рыбу и мерзлый батон. Опьянев, он со стаканом чая в руке, выглянул на вечернюю улицу через кухонное окно. Его пасли аж на трех машинах и не меньше, чем десять человек. Но настроение от этого не стало хорошим. На душе было просто паршиво. Даже коньяк не помог.

Петр тяжело вздохнул и сел на железную табуретку: в отделе их так не ценили. Они были простыми исполнителями, работягами, которых впоследствии ликвидируют. А что: страна большая, выбирать можно было из миллионов. Все-таки обнищала страна. И мафия нищая: скребут по сусекам, пользуются тем, что осталось от прошлых богатств. Не тот размах, не тот удар… Очень и очень жидко разбавлено. За державу обидно…

Утром Петр внимательно осмотрел в первую очередь раненую ногу. Ни следов, ни замаскированных шрамов. Затем исследовал ботинок и носок. Носок даже постирал, ожидая, что вода хоть чуть-чуть покраснеет. Ничего. Вечером ложился на располосованную простыню, на вспоротый, весь усыпанный перьями матрац, а проснулся на всем целом. Консервные банки тоже были без царапин и нераспечатанные.